Западня для лорда - Маргарет Макфи Страница 7

Линвуд заметил, как подействовало на собравшихся появление новой гостьи. Все взгляды тут же устремились на нее. Мужчины приосанились и выпятили грудь, демонстрируя интерес и восхищение, лица заострились, приобретя почти хищное выражение. Эта перемена не осталась незамеченной их спутницами, которые, прищурившись, смотрели на женщину, являющуюся предметом всеобщего желания. Линвуду не нужно было оборачиваться к двери, чтобы понять, что это Венеция Фокс, но он все же обернулся и не пожалел об этом. Гости возобновили прерванную беседу.

Венеция заметила Линвуда почти сразу. Он стоял у самого дальнего окна в одиночестве. Всем своим видом он распространял вокруг себя мрачную, напряженную ауру, которая, казалось, требовалась ему исключительно для того, чтобы отпугивать любого, кто захотел бы приблизиться к нему. Их взгляды встретились поверх толпы гостей. Венеция почувствовала, как ее сердце камнем устремляется вниз. Это ощущение возникло у нее сразу, и ей начало казаться, что, помимо них двоих, в комнате никого больше нет.

— Мисс Фокс, премного благодарен, что почтили мой прием своим присутствием.

Голос Рейзби разрушил иллюзию, опустив ее с небес на землю. Она отвела взгляд от Линвуда и признательно улыбнулась хозяину:

— Мне приятно здесь находиться.

— Позвольте предложить вам бокал шампанского. Прежде всего мне хотелось бы познакомить вас с несколькими моими друзьями, а потом будет подан ужин.

Она заметила, как он быстро посмотрел на Линвуда, затем снова сосредоточил внимание на ней.

Венеция дерзко посмотрела в глаза Рейзби, будто подстрекая его прокомментировать условие, которое она поставила. На ее губах играла легкая улыбка. Она знала, он обо всем рассказал Линвуду.

Но проницательный Рейзби и словом не обмолвился о ее записке. Поблагодарив одними глазами, Венеция приняла из его рук хрустальный бокал искрящегося шампанского и прикоснулась губами к ободку, не сделав, однако, ни глотка. Она позволила Рейзби представить друзей, ни разу не взглянув в сторону Линвуда. Мысленно же подготавливала себя к тому, что должна проследить, чтобы убийце не удалось ускользнуть от правосудия. Это самое меньшее, что она могла сделать для Роберта и для человека, которого всегда называла только Ротерхемом, хотя он играл в ее жизни очень важную роль.

На ней было платье из шелка цвета листвы деревьев, стоившее целое состояние, но достойное каждого уплаченного за него пенни. И цвет, и покрой изумительно ей шли, что добавляло уверенности в себе. Юбка слегка облегала бедра и ноги, вырез, едва приоткрывающий грудь, дразнил обещанием. Для Венеции подобный наряд был сродни облачению в защитные доспехи. Она отлично знала свое оружие и обращалась с ним очень умело.

Она обменялась любезностями с Фоллингхемом, Буллфордом и Монтейтом, с Рейзби и Элис, которая, последовав ее совету, выбрала для сегодняшнего вечера почти девственный наряд из шелка кремового цвета, так что Рейзби не мог отвести от нее глаз. Наконец, перед Венецией появился Линвуд.

— Полагаю, вы уже знакомы с лордом Линвудом?

Слова Рейзби предназначались исключительно для окружающих. Венеция знала, что за каждым ее шагом пристально наблюдает не одна пара глаз, а сказанные слова, как и люди, с которыми она разговаривала, наутро могли попасть в колонку светских сплетен.

— Да, мы встречались, — подтвердила она, глядя в глаза Линвуду. Как бы она ни готовилась к этому, все равно снова ощутила в груди нервный трепет.

— Прошу меня извинить, я на минуточку. — Рейзби тут же растворился в толпе, оставив их с Линвудом наедине.

— Мисс Фокс. — Линвуд не сводил с нее пристального взгляда.

— Лорд Линвуд.

Гонг прозвучал прежде, чем дворецкий успел провозгласить, что ужин подан.

— Позвольте сопроводить вас к столу, — произнес Линвуд низким голосом вежливо и уверенно, но без напора. Однако Венеция уловила в его тоне нечто, отчего по коже побежали мурашки.

— Принимаю ваше предложение. — Они оба знали, что предложение в действительности исходило от нее, но Линвуд был умнее и проницательнее прочих мужчин.

— Я так и думал.

Он улыбнулся ей заговорщической улыбкой, понятной только им двоим. Она в ответ поджала губы и, взяв его под руку, проследовала в гостиную.

Угощение, как обычно на званых ужинах у Рейзби, было превосходным. Гостям предложили цесарку и павлина, гуся и пирог с индейкой и ветчиной, сладкую айву, картофель с каперсами под сливочным соусом, желе из кролика, пряный лук-порей, капусту с имбирем, огромных размеров пирог, начиненный различными фруктами, и сливовый пудинг. Однако, если бы впоследствии у Линвуда спросили, что он ел, он не смог бы ответить, поскольку его вниманием безраздельно владела сидящая рядом женщина.

Она не заигрывала и не делала ничего из того, что он от нее ожидал. Напротив, их беседа текла легко и непринужденно. Они говорили о Бонапарте и о войне, бушующей на континенте, о выставке в Королевской академии искусств и о пари, которое капитан Дайамонд держит с Мильтоном. И ни слова о Ротерхеме.

Время пролетело незаметно. Проведя всего час в компании Венеции, Линвуд почувствовал, как отступает окружающий мрак, а тяжкое бремя, лежащее на его плечах, становится легче. Она всецело завладела его вниманием, заставив забыть то, что прочно отпечаталось в памяти его семьи и друзей и оказывало влияние на повседневную жизнь. Когда с ужином было покончено, и слуги убрали со стола, Линвуд осознал, что не хочет прощаться с Венецией.

— Полагаю, вечер окончен, лорд Линвуд.

Даже звук ее голоса оказывал на него успокаивающее действие. Он вдохнул аромат апельсина, сопровождающий ее повсюду, где бы она ни появилась, и посмотрел в прекрасное лицо и чистые светло-серые глаза, намекающие на таящиеся в их глубине тайны.

— Вовсе не обязательно, — произнес он так тихо, чтобы услышала только она.

Венеция смерила его пристальным взглядом, который, казалось, проник прямо ему в душу.

Рейзби, сидевший во главе стола, поднялся:

— У меня припасен для вас сюрприз. Еще одно блюдо к моему столу, угощение не только для желудка, но и для глаз.

Двойные двери столовой распахнулись, и шесть слуг — по трое с каждой стороны — внесли нечто, напоминающее длинный серебряный поднос, на котором распростерлась обнаженная женщина в маске, изящно украшенная фруктами. Дольки апельсинов перемежались с лимонами и лаймом, яблоками, зеленым и красным виноградом, ежевикой и крыжовником. Поверх этого радужного ассорти, почти скрывающего тело женщины, была насыпана серебристая сахарная пудра. Едва ли кому-то из присутствующих мужчин пришло в голову задаться вопросом, где это Рейзби удалось раздобыть столько фруктов накануне зимы.

— Леди и джентльмены, позвольте представить вам мисс Верт.

Мисс Верт, отлично знакомая всем приглашенным джентльменам, была куртизанкой «Дома радужных наслаждений миссис Сильвер» — первоклассного лондонского борделя.