Встреча с мечтой - София Нэш Страница 7

— Раньер. Майкл Раньер. Я не против предстать перед вами голым, но тогда, — Майкл подмигнул, — сомневаюсь, что вы станете меньше смущаться, а, Синеглазка? — Он проворно завязал узел на нитке и наклонился ближе. — Итак…

— Что — итак? Откуда вы знаете, что нужно накладывать швы? Я могу просто забинтовать рану. Мне кажется, что надо подождать. Вы когда-нибудь делали это раньше? Наверняка здесь есть хирург… или хотя бы аптекарь, за которым можно послать… — Почтенный ученый человек, внешним видом похожий на дедушку, а не исполинский, могущественный архангел, у которого достаточно обаяния, чтобы без единого звука ощипать цыпленка. Ее бессмысленные вопросы повисли в воздухе и мгновенно иссякли, когда Грейс поняла, что он не собирается спорить с ней. — Послушайте, вы ведь уже знаете, что я труслива, поэтому любая попытка склонить меня к вашим суждениям бесполезна, мистер Раньер.

— Может быть, вам стоит называть меня Майкл?

— Ни в коем случае! В подобных случаях, сэр, жизненно необходимо сохранять вежливость в самых мельчайших деталях.

— Но мне, по крайней мере, разрешено узнать ваше имя?

— Конечно, — вздохнула она. — Грейс Шеффи. — Грейс попыталась подать ему руку, но тут же опустила ее, заметив, как она дрожит.

— Какое красивое имя, герцогиня!

— Я не герцогиня.

— Баронесса?

— Можете называть меня миссис Шеффи, — раздраженно покачав головой, сказала Грейс.

— Виконтесса? — не обратив внимания на ее слова, продолжал Майкл.

— Разве это имеет значение?

— Я знаю, — с понимающей ухмылкой сказал Майкл. — Графиня… — Он прикрыл рукой ее стиснутую, дрожащую от холода руку. — Не отрицаете? — улыбнулся он, не услышав от нее ни слова. — Отлично, значит, ваш муж — граф…

— Шеффилд, — закончила за него Грейс и вздернула подбородок. Она ничего не скрывала от него. У нее не было причин занимать оборону, и она не понимала, зачем это делает. Просто безграничное присутствие этого человека полностью лишило ее хладнокровия.

— И где же достопочтенный граф?

— Почему вы спрашиваете?

— Знаете, если вы будете продолжать избегать простых вопросов, я начну думать, что вы пытаетесь что-то скрывать, графиня. — Майкл взял другую шаль и еще сильнее прижал ее к ране. — А спрашиваю я потому, что хочу знать, не появится ли здесь в любой момент толпа высокомерных родственников под предводительством нервничающего графа.

— Я вдова, — пробормотала Грейс.

Одна бровь Майкла едва заметно поползла вверх.

— Мне кажется, я говорила вам о своем попутчике, мистере Брауне. Он будет очень волноваться и вернется за мной, если только сам не попал в беду. — Грейс внезапно замолчала, ее охватила жалость при мысли о пожилом мистере Брауне, который рискует своей жизнью. Несколько мгновений она смотрела, как перед ней равномерно вздымается и опускается широкая мужская грудь, и внезапно испытала сильное беспокойство, думая о нарушении приличий. — Моя служанка плохо себя чувствовала и осталась в последней на нашем пути деревне.

Похоже, он не поверил ни одному ее слову.

— Графиня, я предлагаю вам выпить бренди — столько, сколько можете, а я постараюсь быстро управиться.

— Но это совершенно неприлично. Во всяком случае, я не могу позволить вам…

— Дорогая моя, в том, что вы путешествовали наедине с этим мистером Брауном, или в том, как я ехал к этому дому вместе с вами и нес вас по лестнице, тоже ничего приличного не было. И уж конечно, ничего приличного нет в том, что я вас раздел и буду накладывать швы. Я это понимаю, но все равно буду делать. Подумайте о том, что все это несущественно по сравнению с тем, что с вами случится, если вы и дальше станете проявлять нерешительность, и что мне придется раздеть нас обоих до последней нитки и забраться в эту постель, чтобы согреть вас.

Грейс испуганно отпрянула назад. Никто никогда не говорил с ней в такой грубой манере.

— В этом деле у меня была большая практика, уверяю вас, — погладил ее по голове Майкл, и взгляд его смягчился.

Должно быть, он учился на поле боя. Видит Бог, он выглядит довольно крупным, и мог бы заменить половину батальона. Грейс схватила фляжку, которую он предложил, сделала два небольших глотка и задохнулась. Потом она выпустила из рук свою любимую шелковую шаль, теперь безнадежно испорченную, и переместила ее вверх, оставив прикрытой грудь. В тот самый момент, когда Грейс посмотрела вниз, где по ребрам текла теплая струйка крови, ее пронзила острая боль.

— Нет! — поднял ее подбородок Майкл. — Закройте глаза или смотрите на меня. Но вниз не смотрите. — Тон его голоса и глаза сразу стали серьезными. Такими же серьезными и неумолимыми, как у человека, который знает, что он делает, и знает хорошо. — Я не стану лгать вам. Это будет больно. Вы можете кричать, если хотите, но не двигайтесь. Лучше всего вам сделать глубокий вдох.

Грейс сделала, как он попросил, и бок мгновенно пронзила острая боль, которую сменило ужасное тянущее ощущение.

— Можете ругаться, если хотите, — пробормотал Майкл, снимая напряжение.

— Я не ругаюсь! — резко выдохнула Грейс. — Никогда…

— Ну хорошо, графиня, тогда еще один глубокий вдох, — попросил Майкл, слегка скривив губы.

Глубокий вдох? Да она вообще дышать не может, особенно теперь, когда он опять наклонился над ней, чтобы рассмотреть обнаженную кожу.

— Вот оно что, — через мгновение сказал Майкл. — К сожалению, там что-то застряло, сейчас я это удалю.

Грейс сжалась от страха, но потом успокоилась, когда увидела его умный и добрый взгляд. Она кивнула, и, пока он исследовал рану, ее на несколько длинных минут затопила почти невыносимая боль.

— Достал!

Грейс услышала звон кусочка стекла, упавшего в миску. И новая волна дрожи прокатилась по ее телу. Она просто не могла сдерживать озноб, который, казалось, навечно поселился у нее внутри.

Еще один шов. Еще одно натяжение нити и еще более глубокая сосредоточенность. У Грейс потемнело в глазах. Она так сильно сжала кулаки, что подумала: «Ногти повредят тонкую кожу моих перчаток».

— Спокойно. Думаю, еще три шва, вот здесь, немножко выше.

К огромному стыду Грейс, Майкл поднял шаль, и она почувствовала, как холодный воздух коснулся ее груди. Он как-то неловко наклонился, и его голое предплечье коснулось чувствительного соска. За всю свою жизнь Грейс не чувствовала себя такой незащищенной.

— Простите, — пробормотал он, сосредоточив взгляд строго на нитке и на ране, Грейс не отрывала глаз от его лица, которое частично скрывали упавшие темные волосы. Одна прядь оказалась совсем рядом у ее груди. Тепло его дыхания омывало обнаженную кожу, и Грейс почувствовала, как непроизвольно напрягся сосок. От неослабевающего напряжения в комнате у нее кружилась голова, пока он не нарушил тишину, напевая что-то низким мелодичным голосом.