Страж моего сердца - Маргарет Мэллори Страница 7

Полуостров Слит,

остров Скай

Ветер рвал накидку с Шилес. Вместе со своим ближайшим соседом Гордоном Граумахом Макдональдом она стояла на скале, выходившей в море, и всматривалась в даль. На фоне темнеющего неба над материком черной громадой возвышались горы. Нужно было возвращаться домой, помочь приготовить ужин. И ветер пробирал до костей. Но Шилес не уходила, что-то удерживало ее здесь.

— Долго ты еще будешь ждать Йена? — спросил Гордон.

Наблюдая за едва видимой в сумерках лодкой, пересекавшей под парусом пролив, она задумалась над вопросом.

Не услышав ответа, Гордон добавил:

— Ведь ты в нем разочаровалась.

Разочаровалась? Такое возможно? В последнее время она задавала себе эрт вопрос каждый день.

Сколько себя Шилес помнила, она всегда любила Йена. Наверное, с того момента, как научилась ходить, ей хотелось выйти за него замуж. Она улыбнулась про себя, вспомнив, как он был ласков с ней, несмотря на шуточки и дразнилки, которыми его награждали взрослые и сверстники за то, что позволял крохотной девчонке, вполовину меньше его, таскаться за собой по пятам, как бездомной собачонке.

— Пять лет сплошного ожидания, — не отставал Гордон. — Такого не заслуживает ни один мужчина.

— Это правда.

Шилес откинула упавшие на лицо волосы.

Свадьба стала самым грустным вспоминанием всей ее жизни. Она относилась к тем женщинам, у которых в прошлом не осталось ничего хорошего — вспоминай не вспоминай. Времени на то чтобы организовать свадебное пиршество и призвать благословение на брак, как предписывали традиции, у них не было. Не было ни подарков, ни добрых пожеланий от соседей. Никакого тебе омовения ног невесты. Никакого обручального кольца. Молодой супруг даже не стал вносить ее на руках в дом через порог.

Супружескую кровать не окропили святой водой: Йен пригрозил спустить священника с лестницы, если тот попробует пойти за ними в спальню.

В общем, не было сделано ничего, чего требует обычай для того, чтобы семейная жизнь удалась. Мать Йена настояла на том, чтобы Шилес переоделась в новое платье, хотя, что новое, что неновое — ей было все едино. Но мать Йена и слышать не хотела, что на невестке останется то самое грязное платье, в котором она появилась у них. К сожалению, единственным новым оказалось платье, которое будущая свекровь сшила для себя.

Шилес быстренько искупалась и переоделась, чтобы заранее приготовиться к приходу матери Йена. Потом потрогала глубокие шрамы на спине, чтобы убедиться, что они не испачкают кровью взятый взаймы наряд. Когда она натянула его через голову, платье повисло на ней мешком. Лиф сползал, подчеркивая отсутствие у нее любого намека на женские прелести. Если бы все прочее не было так ужасно, она посокрушалась бы и по поводу цвета. Яркий красный цвет прекрасно подходил темноволосой матери Йена. Но рыжие волосы Шилес на его фоне казались оранжевыми, а кожа словно пошла пятнами.

Когда мать Йена влетела в комнату, то встала как вкопанная. Изумление, которое она не успела вовремя скрыть, лишь подтвердило самые худшие ожидания Шилес.

— Какой стыд! Мы его не подогнали под тебя, — прищелкнула языком будущая свекровь. — Но ведь ты знаешь, что ушитое платье приносит невесте несчастье.

Шилес не сомневалась, что такой цвет перечеркнет все надежды на счастье и примета оправдается. Невеста должна быть одета в голубое.

Потом наступила самая жуткая часть церемонии. Когда Шилес спускалась вниз по лестнице вместе с его матерью, которая подталкивала ее в спину, она услышала, как Йен кричит на своего отца. Его последние слова были как удар под ложечку, от которого она чуть не упала.

«Ты хорошо рассмотрел ее, отец? Вот, что я тебе скажу, я не возьму ее. И не произнесу ни единого слова из клятвы!»

Но потом отец, вождь клана и дюжина вооруженных сородичей окружили его со всех сторон, и Йен все равно поклялся ей.

Шилес быстро заморгала глазами. Перед ней стоял Гордон, который, встряхнув за плечи, резко вернул ее к действительности.

— Не вздумай снова целовать меня, — предупредила она, отворачиваясь. — Это неправильно.

— Я знаю, что тебе нужен муж, который будет любить и уважать тебя, — сказал Гордон. — Я хочу стать им.

— Ты — прекрасный человек, и ты мне нравишься. — Гордон был вдобавок хорош собой, с соболиными бровями, с добрыми карими глазами. — Но я все думаю, что как только Йен вернется, он обязательно…

Что обязательно? Упадет на колени и будет молить о прощении? Скажет, что жалеет о каждом дне, проведенном вдалеке?

По правде говоря, Шилес не была готова к замужеству, когда это с ней случилось. Ей нужно было бы подождать еще годик или два, прежде чем стать настоящей женой. Но пять лет! С каждым днем отсутствия мужа рана в ее душе становилась все болезненнее. Она уже представляла себя с ребенком на руках, а еще один должен был цепляться за юбки, как у большинства женщин ее возраста. Она хотела, чтобы у нее были дети. И муж.

Шилес глубоко вдохнула острый, солоноватый воздух. Одно унижение за другим. Йен мог делать вид, что не женат, ведь он жил среди тысяч французов, которые ничего не знали об этом. Но она-то жила в его семье, на этом острове, среди людей их клана.

«Где каждый знал, что Йен бросил меня ждать его здесь».

— Если ты не можешь попросить аннулировать брак… — Фраза Гордона повисла в воздухе.