По ту сторону кровати - Аликс Жиро де л’Эн Страница 7

Ариана вгляделась в цыплячью шею страшной как смертный грех особы и воскликнула:

— Ой, ну честное же слово, у вас позвонки такие дли-и-инные, прямо как у жирафа! До чего же вам повезло! Как ты считаешь, Софи? Повезло ведь? Я считаю, повезло, потому что мадам Плантуа, в отличие от других, может себе позволить ошейник — тот, «Невесомость», может ведь, правда?

Софи Беньон только кивнула. Тоже мне партнер по бизнесу, всегда-то она в таких случаях промолчит, да уж, никакой у лучшей подруги коммерческой жилки… И вообще сегодня она согласилась прийти на помощь Ариане только потому, что клиентка, зажиточная супруга дантиста из Лувесьенна, выразила желание «встретиться с автором этих прелестных вещиц». А так всегда одна, всегда одна, все на ее голову…

Смуглая, чернявая и тощая Соня Плантуа все дни проводит в гольф-клубах, на занятиях йогой или в институте красоты, и везде у нее толпы подруг, — значит, благодаря ей можно заполучить тьму новых и весьма охочих до тихих радостей богатеньких клиенток. А такие должны по идее хватать всё подряд — вплоть до самых легкомысленных из сочиненных Софи побрякушек.

Руки Арианы порхали над открытым сундучком с монограммой-логотипом их фирмы, в этом сундучке они держали коллекцию именно таких побрякушек. Взглядом Ариана искала одобрения у подруги, и вид у нее был предельно сосредоточенный, как у нейрохирурга во время операции на открытом мозге. Ага, Софи подтвердила ее выбор улыбкой — да, конечно же да, это ведь самое дорогое в коллекции ожерелье!

И вот уже щелкает застежка на шикарном колье из горного хрусталя с султанчиками лебяжьего пуха, и вот уже Ариана отходит на несколько шагов, чтобы полюбоваться. Теперь шея Сони Плантуа напоминает бутылку минеральной воды, украшенную в честь Нового года блескучей оборочкой. Тем не менее Ариана кудахчет от восторга и хлопает в ладоши, восторгаясь дивным затылком клиентки — «в точности как у Одри Хепберн». Ох ты, переусердствовала, наверное… Мадам Плантуа ничего не решается купить, говорит, надо еще обсудить свои планы с мужем. Что тут поделаешь, с чем пришли, с тем и ушли…

— Следующую клячу, которая скажет, что ей надо обсудить свои планы с мужем, я просто по стенке размажу! Ну не наплевать ли дантистам-миллиардерам на сто пятьдесят евро, которые мы просим за ошейник, скажи, нет, ты скажи!

Ариана Марсиак так разозлилась, что ее «опель» цвета малины со сливками вздрогнул и заикал.

— Что с тобой, солнышко? Сроду не видела тебя в таком состоянии! — спросила невозмутимая Софи.

— Хорошо, я вела себя омерзительно. Сама понимаю, насколько бездарно. Но что делать — не выношу я этих баб с куриными мозгами!

— Ага… Поссорилась с Юго!

— Ой, не смеши меня! Почему ты считаешь, что единственная причина плохого настроения у женщины — нелады с мужиком? Из тебя самой неплохой бы мужик получился! О нет, не мужик! Знаешь, ты кто? Ты — старый-престарый дед… Конечно, ты красивая и потому никто об этом не догадывается, но на самом деле тебе сто пятнадцать лет, ты гуляешь с тросточкой и у тебя уши шерстью поросли!

— Спасибо, до чего приятно слышать!..

— Да ладно, не дуйся!.. Знаешь, мне вообще не понять, что нас с тобой связывает, кроме пятнадцати лет дружбы… Вот скажи, скажи, что у нас общего? Ты всегда была худее меня, это же подозрительно, правда? Может, я и лопухнулась-то с мадам Плантуа только потому, что чувствовала у себя за спиной твою худосочную зловещую фигуру. Точно-точно, если бы не ты, старуха как миленькая взяла бы у меня и этот чертов ошейник… как его… «Невесомость», и вообще всё!..

— Скажи спасибо, что не взяла, потому что с перьями при ее оттопыренных ушах она стала бы похожа на бабушку Астерикса, эта Соня… а ее муж с наслаждением выбил бы тебе все зубы… Не забудь: зубы — это его профессия! Давай раскалывайся — что у тебя там с Юго?

— Да так… ничего особенного… Вчера чуть его не прикончила…

Ариана все-таки продержалась почти два часа, прежде чем выложить подруге, лучшей подруге, все, что произошло накануне. «Лучшая подруга» — детское выражение, но они с Софи никогда не говорили одна о другой иначе. В тридцать пять лет они любили друг дружку так же, как любят в школьном дворе — безусловно, шумно, неустанно. Просто подругам рассказываешь «всё», Софи с Арианой рассказывали друг дружке гораздо больше «всего». И пусть сейчас сердце нашей героини, с одной стороны, раздирало смутное желание сохранить в тайне интимные подробности жизни своей семьи, но с другой-то — некое пьянящее чувство, которое можно… нужно… позарез необходимо разделить только с лучшей подругой, и потому она не смогла колебаться слишком долго.

А главное — ей нужен был совет. Что бы делали женщины без советов подруг? Без этого драгоценного и редкого товара, этого маленького преимущества женской дружбы! Без советов, которые — вроде как россказни бабника с итальянского пляжа — слушаешь весьма охотно, но довериться им не спешишь… Но даже если советчик — не ответчик, как не преминул бы заметить месье Дилабо, отчего не воспользоваться хоть какой подсказкой, правда? Если бы за лучший совет давали «Оскара», Софи Беньон могла бы соорудить у себя на камине целую золотую рощицу из статуэток. Ее советы всегда оказывались точны по форме, обстоятельны, надежны, отмечены печатью благоразумия. Одним словом, кто, как не Софи, — истинный кладезь полезных советов!

Молодая женщина слушала, не прерывая. Терпеливая, в отличие от Арианы, она позволяла собеседнику закончить фразу, и подруга просто обмирала от восхищения перед таким бесценным даром. Среди прочих основных добродетелей Софи Беньон можно было бы еще назвать сдержанность (кто знал Пьера, ее мужа, оценил бы крепость нервов его супруги), изрядную долю фантазии (из продуктов она ела только те, что красного цвета, находя это красивым, а в отпуск ездила только в места, начинающиеся на «М», потому что Марокко, Мавритания, Мальдивы, Милан — все это начиналось не на «П», как Пикардия), а главное — она обладала несравненной чуткостью и деликатностью: разве она не завещала Ариане всю свою — подчеркиваю, всю без исключений! — коллекцию босоножек от Кристиана Лабутена? Разумеется, босоножки куплены на распродаже, но ведь целых двенадцать пар, да так и оставшихся ненадеванными, совсем-совсем новенькими, поскольку создательнице легкомысленных побрякушек не нравились пальцы собственных ног.

Дав Ариане договорить, Софи спросила, а пробовала ли подруга сегодня объясниться с мужем. И да и нет. Она раз двадцать набирала номер мужа, но каждый раз давала отбой. Софи мгновенно сформулировала «квалифицированный диагноз»: хуже всего не то, что Ариана как ненормальная набросилась на невинного супруга, но то, что она чувствует себя абсолютно не способной извиниться. Ариана долго думала и, в конце концов, изрекла:

— Проблема не в Юго. Мне кажется, Софи, я больше не могу вынести такой жизни.

Молодая женщина еще не знала, что полностью солидарна со своим мужем. По крайней мере, в этом.