Приглашение на танец - Мэнди Коллинз Страница 7

— Это почти так же отвратительно, как поддерживать слухи о древнем проклятии, — вставила Джульет. — Но как ты можешь доказать невиновность отца с помощью его дневников, если тебя не пускают в клуб? Ты же не можешь залезть туда и выкрасть их!

— О, я их раздобуду, — уверенно заявила Сесили. — И сделаю это, используя правила клуба в своих интересах.

Она быстро рассказала кузинам о введенном ее отцом правиле, по которому в клуб допускаются только жены его членов.

— Когда отец устанавливал это правило, — продолжала Сесили, — то полагал, что я скоро выйду замуж за Дэвида. Ему и в голову не приходило, что мы расторгнем помолвку и меня не допустят в клуб.

— Еще одна неприятность, в которой виноват Дэвид, — сказала Джульет, сдвинув рыжие брови.

Ни Джульет, ни Мэдлин не питали особых симпатий к неверному избраннику Сесили. Дэвида застали в компрометирующей ситуации с другой юной леди, и ему пришлось сделать ей предложение — вместо того чтобы повести под венец Сесили. Конечно, девушка была на него зла, но сейчас не хотела отвлекаться на обсуждение старых обид и упреков в адрес бывшего жениха.

— Как бы то ни было, правило существует, и изменить его не в наших силах. Я уверена, что для некоторых членов клуба болезнь лорда Херстона — радость: они только и ждали момента, чтобы сместить его с поста председателя клуба. Вряд ли они захотят, чтобы там появлялась его дочь. И это еще не все. Я попросила лорда Фортенбери отдать мне дневники экспедиции, а он заявил, что у него их нет. Что, разумеется, неправда.

— Ну и как же ты их вернешь? — Мэдлин подалась вперед с таким видом, словно ей самой хотелось взломать дверь клуба.

— Очень просто — выйду замуж за члена клуба, а как же еще?

Джульет рассмеялась:

— Бог мой, Сесили, на какое-то мгновение я чуть было тебе не поверила!

— Я говорю серьезно.

Сесили отпила глоток чаю.

— Что-о? — изумилась Мэдлин. — Ты выйдешь замуж только для того, чтобы попасть в клуб? Наверняка есть более легкий путь.

— Такой, который не подразумевает брак, — добавила Джульет.

— Я думаю, мне понравится свобода, которой пользуются замужние женщины.

— А как же ограничения? — Джульет нахмурилась. — Ты рассчитываешь выйти за человека, который позволит тебе делать все, что заблагорассудится? Я сомневаюсь, что такой покладистый мужчина вообще существует на свете.

— Мне все равно, какой у него будет характер, если только он позволит мне продолжить работу в Женском египтологическом обществе.

— Не понимаю, — воскликнула Мэдлин, — как ты можешь так хладнокровно рассуждать о браке! Даже после того, что натворил Дэвид, неужели ты не хочешь найти человека, которого сможешь полюбить? Или к кому хотя бы будешь испытывать какую-то привязанность?

— Любовь меня интересует меньше всего, — прямо заявила Сесили. — С Дэвидом Лоуренсом у нас была любовь, и что из этого? Она принесла мне только разочарование. Нет, меня вполне устроит брак по расчету. И если выбирать с умом, может быть, мне даже удастся найти человека, который будет разделять мою страсть к ученым занятиям.

— Все это звучит так… — Джульет помолчала, пытаясь подобрать слово, которое бы не слишком ранило чувства кузины.

Сесили, ощутив прилив нежности к ним, взяла их обеих за руки и с улыбкой сказала:

— Не переживайте. Я не собираюсь вступать в брак очертя голову. Но если хочу завладеть дневниками, другого способа нет. А вдруг папа умрет от болезни — тогда мое замужество позволит мне не обременять Вайолет. Материально зависеть от кузена Руфуса точно не хочу.

— Если выбирать между замужеством и жизнью под одной крышей с Руфусом и его противной женой, то первое и впрямь кажется более привлекательным, — заметила Джульет, стряхивая с рук крошки печенья.

— И что же дальше? — спросила Мэдди. — На балу, сидя у стены с пожилыми компаньонками и девушками, которых никто не приглашает танцевать, мужа не поймаешь.

— Конечно, — согласилась Сесили. — И я не собираюсь сидеть у стены. Мне очень повезло — отец женился на такой красивой, милой, прекрасно знающей свет даме, как Вайолет.

Вернувшись в Херстон-Хаус, Сесили застала мачеху в гостиной, примыкающей к комнате мужа. Вайолет сидела за вышиванием. Даже в трагической ситуации леди Херстон оставалась прекрасной. Ее черные волосы, отливающие на солнце синевой, были уложены в простую элегантную прическу, утреннее платье благородного голубого цвета подчеркивало фарфоровую белизну лица и синеву глаз. Ей был сорок один год, но возраст выдавали только морщинки вокруг глаз, к которым за время болезни лорда Херстона добавились горькие складки у рта. При появлении Сесили Вайолет поняла голову.

— Дорогая, как прошел твой визит к девочкам? Ты успела к ленчу? Если хочешь, я попрошу подать чай.

Сесили кивнула и села напротив Вайолет. Было довольно холодно для весны, и после поездки в карете Сесили с удовольствием устроилась у огня.

— Джульет и Мэдлин передают вам привет. — Сесили помрачнела. — Как отец? Ему не лучше?

Возникла небольшая пауза — Вайолет обдумывала ответ. Затем осторожно сказала:

— Ему не хуже. — Казалось, она боялась, что, если заговорит о состоянии мужа, это навлечет новые беды. — Но и не лучше. Мне даже показалось, что, после того как ему в последний раз делали кровопускание, он стал слабее.

Так продолжалось с тех пор, как к парадной двери их лондонского дома прибыли носилки, на которых лежал разбитый параличом лорд Херстон. Тем, кто помнил, каким живым, проницательным умом всегда отличался этот человек, тяжелее всего было сознавать, как сильно апоплексический удар повлиял на его мозг. Шли месяцы, а состояние больного не менялось. Переживания за лорда Херстона и долгие часы, проведенные Вайолет и Сесили у его постели, плохо влияли и на их самочувствие.

Сесили сменила тему, зная, что это немного отвлечет мысли Вайолет от плачевного состояния супруга.

— Что вы скажете, если я попрошу вас помочь мне в одном деле? — Не дожидаясь ответа и боясь, что она утратит решимость, если помедлит, Сесили продолжила: — Я бы хотела обновить гардероб, и мне нужна ваша помощь.

Вайолет удивленно расширила глаза, потом быстро встала, взяла Сесили под руку и через маленькую гостиную повела в свою гардеробную. Как только они оказались достаточно далеко от спальни лорда Херстона, Вайолет издала радостный возглас — негромкий, учитывая, что в доме больной:

— Ура! Дорогая моя девочка, что же заставило тебя передумать?

Сесили прикусила губу. Она не знала, что лучше: открыть истинную причину, но которой решила стать модницей, или соврать, что питает нежные чувства к некоему джентльмену. В памяти всплыло лицо Уинтерсона, но она безжалостно прогнала это воспоминание. Герцог Уинтерсон слишком уж красив и в недавнем армейском прошлом наверняка научился приказывать. А это значит, что он последний мужчина на свете, за которого ей хотелось бы выйти замуж. В конце концов Сесили решила, что лучше обойтись полуправдой. Это подогреет желание Вайолет выступить в роли свахи падчерицы, хотя, возможно, в результате ни та, ни другая не будут довольны результатом.