Агент Синди Рэлл - Вера Винтер Страница 7

В некоторых кругах считается неприличным проявлять свои чувства на публике. Представители таких кругов скучают на театральных премьерах, зевают на спортивных состязаниях и стоически выдерживают бормотание священника на похоронах. Основным критерием считается «прилично» или, упаси боже, «неприлично».

С этой точки зрения похороны Джеба Мерфи были идеальны. У рассыпанных по территории, как крошки для птиц, репортеров не было времени, чтобы опустить камеры и передохнуть: гости все прибывали и прибывали.

Семья Мерфи приглашала в церковь на церемонию прощания всех, а на кладбище просила остаться только близких друзей. Покойный Джеб Мерфи был так богат и влиятелен, что к нему и после смерти набивались в друзья.

У могилы стояли стулья в несколько рядов. На первом сидели вдова и дети, а дальше гостей рассаживали по значимости и влиянию. На пустой стул рядом с вдовой опустился брюнет с посеребренными висками, который выглядел очень молодо для своих пятидесяти. Легкость движений выдавала в нем завсегдатая фитнес-клуба, а сшитый личным портным костюм и итальянские туфли ручной работы демонстрировали глубину карманов владельца.

Все репортеры отметили, что Барри Хадсон, так звали брюнета, пришел на похороны своего бывшего бизнес-партнера в одиночестве. Его новая жена, которая произвела фурор своими бриллиантами на последнем приеме в мэрии, отсутствовала.

Светские хроникеры пытались понять, сулил ли этот факт внезапные перемены в семье одного из самых состоятельных людей страны. Или же просто миссис Хадсон так и не решила, что надеть. Всем было известно, что она трепетно подходит к вопросам своего гардероба.

Хадсон просидел всю церемонию прощания рядом с вдовой, периодически держа ее руки в своих. Когда все присутствующие бросили по горсти земли в могилу и начали расходиться, Хадсон подошел к детям покойного.

Взрослые люди, женатые, с детьми, сын и дочь его бывшего партнера выглядели потерянными школьниками, как это случается с каждым из нас, когда мы теряем родителей.

В такие моменты мы понимаем, что наши отцы и матери стоят с той стороны, с которой приходит смерть, и защищают нас. Они принимают ее огонь на себя. Когда они уходят, мы внезапно понимаем, что взрослые теперь — это мы и дальше наша очередь.

Хадсон обнял их на прощание и пошел к машине, припаркованной на стоянке у входа. Путь его лежал мимо еще одной церемонии в другой части кладбища.

Это было совсем иное общество, состоявшее из примерно двадцати обычных людей. Они стояли вокруг могилы и один за другим рассказывали, каким необыкновенно добрым человеком была умершая.

Простая учительница, она оставила после себя сотни людей, которым открыла новые горизонты. Ее будет так не хватать. Какая безвременная кончина, в расцвете лет…

Когда Хадсон приблизился, кольцо вокруг могилы внезапно расступилось, и его глазам предстала худенькая фигурка в темном жакете, клетчатой юбке и туфлях с пряжкой. Большие очки довершали сходство.

У Хадсона перехватило дыхание: перед ним стояла его первая жена Элизабет. Такой, какой он увидел ее в день их первой встречи в университете. Скучный образ зубрилки-отличницы она использовала, чтобы отпугивать парней.

Они были счастливы несколько лет. Потом его бизнес пошел в гору, и у него стало меньше времени на семью. Потом его не стало совсем. А потом Элизабет ушла, оставив подписанное согласие на развод.

Так он остался один.

Вернее, не совсем один. Он превратился в самого желанного жениха города, хотя все знали, что Барри Хадсон был женат на своей работе. Но чем дальше, тем больше ему хотелось, чтобы его дом перестал быть пустым, чтобы в нем звучали голоса и смех. Чтобы не друзья и родственники приглашали его праздновать с ними рождество, а он праздновал его дома, со своей семьей.

Так в его жизни появилась Вайолет Вентура. Вдова с двумя дочерьми, она неустанно работала, превратив небольшой семейный бизнес свадебных платьев в широко известное дизайнерское ателье.

Вайолет была энергичной бизнес-леди, и Барри Хадсон стал ее новым проектом. Выяснив, что этого мужчину нужно ловить на крючок домашнего уюта, она передала большинство дел своему заместителю, а себя посвятила заботам о любимом. Правильно закинутая удочка принесла богатый улов: кольцо и особняк в престижном районе города.

Со дня свадьбы прошел год, и Хадсон все еще не мог решить: то ли он ошибся в Вайолет, то ли он вообще не приспособлен к семейной жизни.

Новоявленная миссис Хадсон была счастлива сопровождать мужа на все приемы, украшая своими фотографиями светскую хронику. Это делало ее счастливой. Делало ли это счастливым мистера Хадсона? Об этом история умалчивает.

В последнее время Барри все чаще вспоминал первую жену Элизабет. Он даже думал, не нанять ли частного сыщика, чтобы найти ее. Но что-то его останавливало. Его имя было широко известно, так что ей не составило бы труда связаться с ним. Если бы она хотела.

И вот, словно из грез, она возникла перед ним.

Оглушенный, Хадсон подошел ближе и морок стал спадать. Разумеется, девушка, стоящая у края могилы, не была Элизабет. Она была всего лишь очень на нее похожа. Как сестра или дочь.

Дочь…

Если это его дочь, то ей должно быть двадцать два, хотя она выглядит моложе. Нет, не может быть. Элизабет не могла скрыть, что у него есть дочь.

Он опустил взгляд на гроб, где на прикрепленной сверху табличке ясно читалось имя «Лили Рэлл» и годы жизни.

Значит, все-таки могла.

Девушка чуть наклонила голову вправо и слегка исподлобья посмотрела на него. Также как это делала ее мать. Сердце Хадсона пронзила сладкая боль воспоминаний, на глаза его навернулись слезы. Он отвернулся и пошел к воротам кладбища.

Когда церемония прощания подошла к концу, Синди почувствовала, что у нее не осталось сил. Она с трудом доковыляла до ворот и почти рухнула на скамейку. Спустя несколько минут, чья-то тень заслонила солнце. Она подняла глаза. Перед ней стоял Барри Хадсон.

—Не возражаете, если я присяду?— поинтересовался он.

—Нет,— односложно ответила она.

Он осторожно опустился на другой конец скамейки.

—Простите, Лилия Рэлл была вашей матерью?— поинтересовался он. Синди кивнула.— Мы были знакомы много лет назад.

—Я знаю.

Хадсон замешкался.— Тогда вы, наверное, знаете, кто я?

—Вы очень известный человек, мистер Хадсон

—Ваша мать рассказывала обо мне?