Сейчас и навеки - Барбара Макмаон Страница 7

— Кто это? — спросил Алек.

— Мартины. Они живут в соседнем коттедже. У них медовый месяц.

— Им известно, что мы женаты?

У нее округлились глаза.

— Не знаю. Я об этом не думала. Я сама познакомилась с ними только вчера.

Сара попыталась вспомнить, о чем они говорили. Это был обычный дружеский разговор. Она сказала, что приехала провести отпуск, а они сообщили, что женаты три дня и несколько часов.

Она вспомнила, как испытала чувство уныния и неловкости при виде их счастливых лиц, но точных слов, произнесенных тогда, не помнила.

— Кажется, об этом не говорили. Они так влюблены, что видят только друг друга.

— У меня нет времени на такие глупости, — заметил Алек.

— Имеешь в виду брак?

— Вот именно.

— И у меня нет. Кто однажды обжегся, тот всего боится, — заключила Сара.

— Тогда давай договоримся кое о чем.

— Конечно. Если у них возникла иллюзия, будто мы — счастливая пара, я постараюсь дать им понять, что ты совершенно чужой для меня человек, испортивший мне отпуск, что ты живешь со мною в одном доме потому лишь, что ни за что не желаешь отселиться. Послушай, может быть, тебе попросить комнату в главном корпусе, ведь все равно будешь ездить туда, чтобы пользоваться телефонной линией для своего компьютера? В самом деле, зачем лишать себя возможности с каждым днем работать вес больше!

Алек прищурился. Она снова распаляется? Ему почти хотелось этого. Глаза у Сары заблестели, щеки порозовели. Страстность, с какой она выражала свое возмущение, была пугающей, но и возбуждала интерес. А ведь несколько месяцев тому назад Сара холодно и отстраненно сообщила ему, что уходит. Теперь он увидел ее другой. Разве что в постели она забывала о сдержанности. В какое-то мгновение Алек едва не застонал. Нет, ему нельзя желать ее, во всяком случае не сейчас, после того, что она сделала.

Однако его тело не признавало ограничений. Так хотелось испытать на себе эту ее страстность, вновь почувствовать ее тепло, выплеснуть в нее затаенное желание и снова испытать экстаз, который они познавали вместе. По крайней мере это никуда не делось.

— Я буду работать по графику и ежедневно в определенное время ездить в главный корпус, — сообщил он, надеясь, что она не заметит признаков его возбуждения. Он сосредоточится на своем недовольстве, на необходимости работать. Выбросит Сару из головы, раз и навсегда.

Она покачала головой и, обойдя его, открыла дверь в домик.

— Делай что хочешь!

Прежде чем она успела захлопнуть за собой дверь, Алек поспешил за нею и не дал двери закрыться. Что-то мешало ему сейчас уйти от Сары, хотя он получил столько информации из офиса, что работы хватило бы до утра.

— А почему тебя так волнует моя работа? — спросил он, идя за нею в кухню. — Я хочу создать себе репутацию, добиться успеха. Полагаю, жена должна поддерживать в этом мужа.

— Я тебе отвечу. — Она обернулась. — Ты уже познал успех, когда мы познакомились. Вряд ли ты поднимешься выше, если будешь днями и ночами корпеть над докладами, часами разговаривать с полицейскими и адвокатами. Ты не способен остановиться. Ты загонишь себя и в конце концов погубишь. И ты почти что сделал это, верно? Так устал, что уснул, когда ехал домой. Не удивительно, что доктор велел тебе отдохнуть. Но ты так поглощен работой, что не можешь остановиться. Так высокомерен, что не снисходишь до того, чтобы его послушаться. Так упрям, что не хочешь сбавить темп, если перед тобой маячит еще один шанс.

— Ты из-за этого так негодуешь?

— Да, из-за всех тех моментов, когда хотела быть со своим мужем, а он отсутствовал. Из-за ночей, когда я хотела поговорить с тобой, любить тебя, а тебя не было. Я негодую потому, что из-за тебя мне пришлось попросить развод! — При этих словах Сара расплакалась.

Алек смотрел на нее в замешательстве. Никогда прежде он не видел ее плачущей. И на мгновение впал в панику. Он не знал, как обращаться с плачущей женщиной. Люди, с которыми он общался, казалось, не способны плакать. Поставив свой ноутбук на пол, он сделал шаг к Саре. Она закрыла лицо руками, но он слышал ее рыдания, видел, как от них сотрясается вес ее тело.

Как маленький, не уверенный в себе мальчик, неловко обнял её за талию, стараясь как-то успокоить. Она повисла на нем, ее слезы быстро увлажнили его плечо.

— Не плачь.

Но слезы не прекращались. Может быть, приказать ей замолчать? Нет, это не поможет. Если бы здесь был Уайатт, он, наверное, знал бы, что делать. Элизабет невероятно счастлива с его братом. Вероятно, она никогда не плачет.

— Не надо, Сара, — снова повторил он, ощущая свою полную беспомощность. — Я не хотел довести тебя до слез.

Одно время он готов был достать для нее луну с неба. Дать ей все, чего она только ни пожелает, чтобы она никогда не ушла, как это сделала его мать. Но он все испортил. Сейчас ей ничего от него не нужно. И она ушла, так же, как его мать.

Ее рука легла ему на рубашку, сжимая ее. А слезы все лились.

Он наклонил голову ниже. Его окутал знакомый сладкий аромат. Нахлынули воспоминания. Он нерешительно протянул руку, чтобы ободряюще похлопать ее по спине, потом подвинул руку к ее голове, наслаждаясь шелковистостью волос. Они были такими же мягкими, как прежде.

Наконец он отпустил ее, и она отошла. Отвернувшись, оторвала кусок бумажного полотенца и вытерла нос, глаза.

— Пойми, ты рискуешь собственной жизнью ради дурацкой работы. Это же нелепо!

— Но человеку нужно работать, чтобы добиться успеха.

Сара обернулась и сверкнула на него глазами. Алек увидел густые ресницы, все еще не высохшие от слез. И тут вспомнил, что как-то слышал, будто беременность красит женщину. Должно быть, это верно. Сара сейчас такая красивая.

— Нет! Для меня это не оправдание. А для чего тебе этот успех?

Он не хотел обсуждать это с Сарой. Еще и потому, что не хотел попадать в затруднительное положение. Когда речь шла о проблеме эмоционального характера, он терялся, не зная, как к ней подступиться. Это не уголовное дело, где он специалист.

— Я хотел обеспечить тебя хорошими вещами, — медленно произнес он.

— Вещами? Но мне не нужны вещи. Я сама достаточно зарабатываю, чтобы позволить себе хорошую квартиру, модную одежду и игрушки для ребенка. Мне нужно внимание моего мужа. Ты предан исключительно работе, так-то вот. И больше ничто в мире тебя не интересует. Ты когда-нибудь задумывался над этим? И ты обречен на полное одиночество в старости, если не считать Уайатта и Элизабет. Но это ведь не моя забота, верно? И не твоя, если ты и дальше намерен бить машины!

— Я много работаю, потому что мне это нравится. — С какой стати он оправдывается? Неужели потому, что почти такую же лекцию с неделю назад прочитал ему брат?