Беременна от бывшего - Ирина Шайлина Страница 7

— Половина ещё не подключена. Да и будет разве он их смотреть… Только я и смотрю.

Усадил меня на стул в своём кабинете. Включил чайник, бросил в кружку пакетик, кипятком залил — поплыл запах бергамота в воздухе. Я не любила чаи с добавками, но сейчас мне важна была любая поддержка. Дядь Ваня же тем временем достал маленькую фляжку армейского образца и из неё немного мне в кружку отлил.

— Что это? — насторожилась я.

— Лекарство, — уверенно ответил он, и ко мне кружку подвинул. — всякому известно, в капле лекарство, в ложке яд, а у нас тут самая капелька и есть. Пей давай.

Теперь чай пах бергамотом и немножко коньяком. Сладкий был до невозможности, но я делала глоток за глотком. Горячий. И жить как будто хочется снова.

— Рассказывай, — велел дядь Ваня.

— Мы три года с ним встречались, — послушно начала я. — В университете одном учились, правда, на два года старше он. Познакомились, когда я на втором курсе была… Все у нас хорошо было. Я такая счастливая была… Дурочка, одним словом. У нас семьи разные. Он со своим отцом отдельно жил, развод, тот в другом городе. Папа хорошо их обеспечивал. Я об этом и не думала, мне неважно было. А потом отец его к себе требовать начал. Кирилл решил — нам нужно пожениться. Кольцо мне выбирал…

— Но?

— В компании у нас парень новый появился. Неплохой, только на других не смотрела я. Влюблен был в меня. Меня на дачу позвали, я думала там только девочки будут, поехала. Не пила много, я вообще алкоголь не люблю. А утром проснулась… Не одетая совсем. И Игнат в постели со мной. А проснулась потому что Кирилл вошёл в комнату. А у меня с ним ничего не было, верите?

— Верю, — кивнул Дядь Ваня.

Я хотела было ещё пореветь, но передумала. В пересказе драма моей жизни звучала совсем не страшно. А на самом деле… Такие глаза у Кирилла были бешеные. Игната из постели вытащил, избивать начал. На мне трусики одни, я одеялом прикрываюсь и совсем не знаю, что делать — такие ситуации мне в страшных снах не снились. Я все уговаривала Кирилла остановиться, у меня в мыслях не было, что он не поверит мне. А он не поверил. Кольцом в меня бросил, предложение делать хотел, и ушёл. Я кольцо подняла, посмотрела — красивое такое. И там же на тумбочке оставила, не пропадёт, это дача его мамы, она на море как раз была.

Домой ушла, пешком топала до электрички. И дома все ждала — приедет. Или позвонит хотя бы. Сообщение напишет… Ничего. Игнат зато приходил каждый день, как на работу. А потом узнала, что Кирилл просто взял и уехал к отцу. Вернулся теперь, на мою голову.

— И что мне делать теперь? — спросила у охранника. — Я тут неофициально, да ещё и аванс взяла… Потратила уже весь. Работы тут мне ещё на месяц точно.

— Так сделаем, — кивнул он. — Я тебе буду говорить, тут он или нет. А если ты работаешь, и он приедет, я тебе позвоню, хорошо?

— Хорошо! — обрадовалась я и звонко в щеку его чмокнула.

Набралась храбрости и поработала час, постоянно оглядываясь и замирая при звуке чужих шагов. Надолго меня так не хватит, это точно. От переживаний и воспоминаний разболелась голова. То и дело вспоминались его грубые слова — я их не заслужила. В конце концов от сонма тяжёлых мыслей закружилась голова, я сдалась и ушла домой.

Упала в постель. Васька, словно чувствуя мою тоску ко мне залез, свернулся клубом заурчал громко. Тёплый. Старый уже кот, ещё бабушкин, она умирая все за него волновалась…

— Я этого не заслужила, — сказала я в пушистый рыжий бок.

— М-р-р, — донеслось в ответ.

И я незаметно для себя уснула. Проснулась от того, что кот рычит. Шерсть на загривке вздыбилась. Темно уже стало, вечер, у кота блестят глаза, словно привидение увидел. Я поневоле испугалась, а потом услышала громкий треск.

— Это гроза, милый.

Потом задумалась — какая гроза, апрель на дворе, в это время грозы редкость. Треск повторился и я поняла, что это где-то близко, за моим окном. Встала, бросилась к балкону, дверь распахнула и замерла, теряя время.

Балкон меня покидал. Он трещал и кренился, собираясь упасть вниз. Падать ему недалеко было, у меня старый двухэтажный дом. Но цветы, мои цветы! Я схватила ближайший к себе горшок, поставила в комнате на пол. Ещё один, и ещё. Пятый достала когда балкон уже явственно накренился. С шестым едва не упала вниз. А потом балкон рухнул. Делал он это не быстро, медленно, неторопливо, нисколько не трагично. Просто завалился, затем некрасивой грязной кучей упал во двор, благо в кустах за домом никто не ходил и пострадать не должен был.

Я натянула тапочки и побежала вниз. Там уже весь дом собрался, то есть все, кто не успел уехать, купив квартиру в более приличном доме. Это — восемь человек.

Они обсуждают. Что дом старый. Давно должно было случиться что-то подобное. А я просто не знаю, что делать. Словно вместе с балконом рухнули все мои мечты и надежды. И лежат сейчас вперемешку с битыми стёклами и переломанными стеблями. Дождь пошёл. Я молча подошла к куче, которая когда-то была балконом. Нашла кусок хорошего стебля — не вижу в темноте, что это может быть, но спасти, укоренив, смогу. Ещё веточка. Соседи разошлись, мои глаза приноровились к скудному свету, остановиться я не могу.

— Хватит, — сказал кто-то сзади.

— Я ещё немножко, — попросила я, словно ребёнок, а меня спать отправляют. — Ещё пять минут.

Откинула в сторону кусок стекла — задела палец, потекла, побежала вниз горячей струйкой кровь. Черт.

— Остановись! — приказал тот же голос.

Но я видела сокровище. Каркас балкона падая погнулся и уберег целиком одно растение, вместе с горшком. Только ветки немного поломались, но я с этим справлюсь. Наклонилась — мединилла. Большую цветущую мединиллу можно было продать очень дорого… Моя ещё не цвела. Но сейчас я была бы рада увидеть даже простую фиалку. Всё они мои дети.

— Вот ещё горшок достану…

Потянулась, едва не упала. Тот, кто стоял сзади выругался, пошёл мне помогать. Отогнул лист железа, потом лёг на живот, прямо на грязную кучу, и достал мне горшок протянул. Я его к груди прижала и стою. Даже не замечала, что плачу.

— Домой иди, устало, — сказал Кирилл. — Где куртка твоя дурацкая? Ты замёрзла…

Я наклонилась, пытаясь подобрать кучу спасенных веточек, он отобрал у меня горшок и наверх понёс. Я с ворохом, за ним. Сразу на кухню, веточки надо сортировать, все нужно поставить в чистую воду, у меня хлопот на всю ночь. Утром надо будет спуститься, ночи ещё не очень холодные, может спасу ещё что нибудь…

— Дура, — произнес Кирилл, впрочем, без особой злости. — Ты руки свои видела?

Вот теперь я посмотрела. Грязные, в мелких ссадинах и больших порезах. Кирилл привлёк меня к раковине, и осторожно мои руки мыть начал. Вода и пена попали в ранки, защипало, снова вызывая слезы. Но плакать от боли куда легче и проще, чем когда понимаешь, что теряешь все.