Покажи мне любовь - Марина Князева Страница 7

Катя

Я дрожала, как осиновый лист на ветру. Дверь в комнату была наглухо закрыта, и я не слышала, о чем разговаривали Влад и его друзья. Да и не надо мне это было.

Мне было хорошо здесь - в тишине и одиночестве. Если не считать того, что я безумно боялась того, что Матвей, вот прямо в этот момент, рассказывает моему брату, что он уже со мной давно знаком и само знакомство не забывает описать. При чем в подробностях.

Какая я же дура!

Он пролетел мимо меня, даже не взглянув в мою сторону. Как будто он давно уже забыл о нашей встрече, а сейчас возможно даже не узнал. А я тут сидела, придумывала ерунду, и сама от своих фантазий чуть ли не умирала от страха. Вообще не понимала, почему я так боялась, что Влад узнает обо мне и Матвее. Я уже давно взрослая и могла делать, все что мне вздумается. И не была обязана ни перед кем отчитываться. Тем более всем давно неинтересно, чем я занимаюсь.

И все же я любила своего брата. И мне было жутко стыдно перед ним за такие подробности из своей жизни. Тем более я не знала, как он отреагирует на эту новость. Года два назад за такую выходку он бы Матвея по стене размазал, а сейчас я не уверена ни в чем. Наверное, я не хотела бы, чтобы Влад от меня отвернулся. Мне он был очень нужен. И именно поэтому я очень боялась, что Соколов наговорит ему гадостей про меня.

Переборов свой страх, я тихонько открыла дверь и на цыпочках прокралась к гостиной. Знала еще из детства, что подслушивать нехорошо, но любопытство было сильнее моей совести.

В квартире тишина и голоса парней были слышны отчетливо. Мне даже не пришлось приближаться слишком близко. Я все слышала, находясь при этом на довольно приличном расстоянии от комнаты.

Моя интуиция меня не подвела. Парни обсуждали меня. Вернее, Влад и Макс, а Матвей молчал. Но почему-то мне это совсем не понравилось.

Влад рассказывал, что мама жаловалась ему на мое поведение и непослушание, а мне вдруг рассмеяться захотелось.

Родители всю мою сознательную жизнь не особо-то и воспитывали меня. Мама предпочитала заниматься собой, а меня с детства оставляли с нянями и гувернантками. Нет, мама меня любила. Она была ласкова, никогда не ругала меня, не повышала голос. Всегда нежно обнимала и прижимала к себе. Но мы никогда не были мамой и дочкой. Она не знала ни одного моего детского, а потом юношеского секрета. Она всегда думала, что раз я девочка, то меня должны интересовать только наряды и подарки, и задаривала меня ими по самые уши. Приучала быть всегда красивой, стильной и воспитанной. Ни мои проблемы, ни уроки, ни мой досуг ее не интересовали. А папа день и ночь пропадал на работе. И видела я его только по выходным, и то не каждый раз.

Всеми моими желаниями и переживаниями занимался Влад, но чаще всего эта участь доставалась нашей домработнице Тоне. Милая, добрая женщина, которая работала у нас еще с рождения Влада. Она снисходительно и с пониманием относилась к маме и ее беспечности. И хотя в ее обязанности входило только работа по дому, очень часто Тоня проводила свое время со мной, играя, рассказывая, выслушивая и отвечая на вопросы.

Благодаря ей и Владу я не выросла законченной пустышкой. Но и мамины труды дали свои результаты. Я не только разбиралась в моде, стиле и красоте, но и научилась актерскому мастерству. Я была послушной и милой, когда это требовалось. Меня не стыдно было показать подругам и похвалиться моей красотой и воспитанием в модном журнале или на благотворительном вечере. Я была словно кукла, которая была в одном экземпляре и принадлежала только Тороповым. И они этим гордились и хвастались при любом удобном случае. Я научилась отвечать благодарностью на подарки и сюрпризы, хотя до зубного скрежета ненавидела все эти платья, юбки, игрушки и фотосессии. И когда в двенадцать меня родители отправили в Англию на обучение в элитную закрытую школу, то с облегчением выдохнула. Но всего лишь на три года.