Бред сивого кобеля - Екатерина Вильмонт Страница 7

Она заснула, прикорнув на диване, не раздеваясь. И снилось ей что-то такое приятное…

– Тусь, ты что тут спишь? Вставай, смотри, что я принес! – сквозь дрему донесся до нее голос мужа. Но открывать глаза не хотелось, потому что сейчас он расскажет ей, как убили Лену, что там творилось и…

Но вдруг ее лица коснулось что-то мягкое, словно кисточкой мазнули по щеке. Она отрыла глаза. Над ней стоял муж и держал в руке котенка. Совсем маленького. Она вскочила.

– Туська, смотри, какой он милый. Я не мог его бросить.

– Лешик, какое чудо!

– Соседка сказала, что Ленка его купила за бешеные бабки. На, держи! Нравится?

Котенок был невероятный. Светло-палевый в аккуратную коричневую полоску, пушистенький, а ушки не торчали, как у обычных котят, а слегка свисали, так что головка казалась совсем круглой. Но главное, что у него были большие и горестные глаза. Казалось, он пережил трагедию и теперь нес на себе ее груз. Туся прижала его к груди, поцеловала в лобик.

– Его надо покормить, я сейчас! – Она бросилась в кухню, налила в блюдце молока, посадила котенка рядом с блюдцем, но он не стал лакать, а посмотрел на нее невозможными голубоватыми детскими глазами, в которых читалось неподдельное горе. – Леш, ну что там?

– Как ни дико, но это убийство на почве ревности. Видно, Ленка связалась с полным психом, он ее и пристукнул.

– Откуда это известно?

– А он сам явился…

– В милицию?

– Да нет, на место преступления. Увидел ментов и признался.

– Его арестовали?

– А что с ним еще делать?

– Но если он псих…

– Ну, вообще-то пока это мое предположение.

– А к кому он ее приревновал?

– Понятия не имею.

– А как котенка зовут, ты не спросил?

– Нет. Не до того было. Но он такой славный, давай назовем его Славой.

– Да ну… Мне не нравится. И потом, ты уверен, что это мальчик?

– Да, соседка там долго тарахтела по поводу одинокого животного и называла его мальчиком. Он, кстати, жутко породистый. Бедная Ленка…

– Да уж… Лешка, ты голодный?

– Да ты что. Мне выпить надо.

– Леш, он молока не хочет…

– Давай назовем его на букву М.

– Почему?

– Видишь, у него на лобике буква М.

– Правда… Ишь какой милый.

Алексей взял котенка, посадил на ладонь.

– Знаешь, у наших соседей когда-то был кот. Его звали Мамзик. Давай его тоже назовем Мамзиком.

– Нет, мне не нравится.

– А по-моему, ему идет. Мамзик, а Мамзик?

Котенок вдруг вздохнул и свернулся калачиком прямо на ладони Алексея.

– Смотри, ему понравилось быть Мамзиком! – засмеялась Туся.

Алексей осторожно переложил котенка на диванную подушку.

– Ох, ну и ночка! Устал как собака, а поспать не удастся. Надо сделать заметку об этом убийстве, рассказать, как было, а не то поднимется шум. Начнут орать о политическом убийстве или еще о чем-то, а это обычная бытовуха. Бедная Ленка, такая способная, а жила так нелепо… Видела бы ты ее логово… Бомжатник, можно сказать. И вот еще котенка за четыреста баксов купила…

– Наверное, от одиночества…

– Но как выяснилось, у нее был мужик…

– А разве мужик спасение от одиночества?

Но Алексей уже не слышал этой фразы, он заснул, сидя на диване.

Туся сняла с него тапки, накрыла пледом. Пусть поспит так, не стоит его будить, а то он больше не заснет. Она взяла котенка и ушла в спальню.

– Мамзик, как ты думаешь, почему мне совсем не стыдно, а?

И тут ей стало стыдно, но не из-за внезапной близости с незнакомцем, а из-за того, что убили человека, случилась настоящая трагедия, а она все думает о том мужике. Господи, неужто я никогда больше с ним не встречусь?

Опасения Алексея подтвердились. В прессе поднялся шум. Многие знали Лену и просто не хотели верить в убийство на почве ревности. Алексея донимали вопросами, требовали интервью, кто-то уличал его во лжи, кто-то припомнил ему попытку увольнения Лены, а кто-то даже договорился до того, что именно он заказал ее. И хотя абсурдность этого обвинения была всем очевидна, но нервов все это стоило немалых. Алексей был раздражен, зол и почти не бывал дома. А Туся, привычная к его весьма нервной работе, боялась только как бы Алексей не перенес свое раздражение на котенка, которого она полюбила с неистовой страстью. Никогда раньше она не интересовалась кошками, была к ним вполне равнодушна, хотя еще в хореографическом училище танцевала кошку в каком-то детском балете и ее хвалили. Но сейчас она просыпалась и засыпала с заботой о нем. Где он, чем его накормить, не холодно ли ему. Она даже разговаривала с ним, а он смотрел на нее круглыми горестными глазами, с каждым днем терявшими детскую голубизну. Он полюбил сидеть у нее на плече, а стоило ей сделать неосторожное движение, как он вцеплялся ей в кожу, чтобы не свалиться. Плечо было все в мелких царапинах, а она только умилялась. Однажды соседка, увидев, как Мамзик пристроился у нее на плече, резонно заметила:

– Туся, а что будет, когда он вырастет? Он же вымахает в здоровенного котяру. Ты не сможешь его таскать так, а он ведь привыкнет.

– Ничего, выдержу, своя ноша не тянет, – с глуповато-блаженной улыбкой отвечала Туся.

– Туська, я приехала! – возвестила по телефону подруга Аля. – Срочно нужно повидаться, есть важнючий разговор! И вообще, я соскучилась. Новости есть?

– Да, есть!

– Когда увидимся?

– Да хоть сейчас! Приезжай!

– А Лешка на работе?

– Спрашиваешь! Я его почти не вижу, тут такая история…

– Хорошо, через час буду! – весьма деловито заявила Алька.

Слава богу! – обрадовалась Туся. Алька, наверное, единственный человек на свете, которому можно рассказать о таинственном незнакомце. Она поймет, не осудит, ей это даже понравится… Она немного авантюристка. И похоже, сейчас готова пуститься в новую авантюру…

Подруги давно не виделись. Аля с мужем жила полгода в Марокко. У него там был какой-то бизнес.

– Тусенька, родненькая! Привет, как же я соскучилась!

– Алька, тебя не узнать, так загорела! Просто арабка стала! Но тебе идет! Ой, я тоже так соскучилась!

– Господи, что это у тебя тут ходит?

– Не что, а кто! Это мой Мамзик.

– А что у него с ушами?

– Порода такая. Скотиш-фолд называется.

– Породистый? Небось купила за бешеные деньги? Лучше бы уличного подобрала… Благороднее!