Ритм наших сердец - Стелла Так Страница 7

– И? – Послышалось потрескивание пластика, за которым последовал глубокий вдох.

– Ничего нового. Он сказал, что это стресс и… ты что, опять куришь? – укорила я.

Ксандер шумно выдохнул.

– Нет, – солгал он.

Я фыркнула.

– Ксан! Серьезно, прекрати это! Одна сигарета укорачивает жизнь на пять минут.

– Неужели? Черт, тогда я позавчера умер.

– О господи, Ксандер… – простонала я, но брат прервал меня, прежде чем мы снова начали обсуждать то, как он умирает от рака легких.

– Послушай, Саммер, я вообще-то звоню, потому что хотел попросить тебя об одолжении.

– Нет, я не буду подделывать мамину подпись, чтобы ты сделал татуировку.

– Ха-ха. Я просил тебя об этом всего один раз, и мне было шестнадцать.

– И? Ты доволен рогами на заднице?

– Это не рога на заднице.

– Правда? Как тогда назвать каракули на твоей пятой точке?

– Искусство.

– Искусство рогов на заднице?

– Ааа… Саммер, ты меня убиваешь, – простонал он, и я рассмеялась.

– Прости, Ксан, выкладывай, чего ты от меня хочешь?

На мгновение установилась тишина, прошли две, три секунды, в течение которых я слушала, как он затягивается.

– Ты должна… написать мне еще одну песню.

Я застыла, пораженная тем, сколько эмоций одновременно возникло в моем теле: испуганное напряжение, зудящая нервозность и покалывающее предвкушение.

– Саммер? Ты здесь?

– Я… кхм, да, – я быстро откашлялась и взяла телефон в руки, чтобы хоть за что-то ухватиться, – сомневаюсь, что у меня есть время для этого, Ксандер. Ты же понимаешь, что, если меня пригласит Нью-Йоркский оркестр, я должна буду полностью сосредоточиться на подготовке к прослушиванию, и тогда у меня просто не хватит на это времени…

– Всего лишь одна песня, – настойчиво прервал меня брат, – пожалуйста, Саммер. Я в курсе, что ты занята, и не хочу добавлять забот, но послушай… – На том конце что-то зашуршало, как будто он изменил положение. – Ты слышала о фестивале «Зажигай»?

Только я хотела открыть рот, чтобы возразить, как ошеломленно остановилась.

– «Зажигай»? Хм, да, я только что прочитала о нем. Он довольно большой, не так ли?

– Не просто большой, это самый крупный фестиваль в стране, – уточнил Ксандер. В его голосе появилась легкая хрипотца от волнения, и в тот же миг я четко представила себе, как мой высокий брат стоит посреди Нью-Йорка, холодный ветер треплет его светлые волосы, а в огромных карих глазах сияет восторженный блеск. Как и каждый раз перед тем, как он собирался совершить какую-нибудь глупость. – Это фестиваль года. Он длится три недели и гастролирует по шести штатам. Там играют только самые-самые. Я говорю о Дэвиде Гетте, Гарриксе, Скриллексе, Хардвелле… Он не просто большой, он потрясный. И я бы не стал звонить тебе сейчас, если бы не хотел, чтобы ты спросила, кого пригласили в качестве одного из трех новичков.

– Кого пригласили?.. Ксан, ты хочешь сказать, что…

– Мм, начинается с Прайс и заканчивается Икс.

– Вау, Ксандер! Это шикарно! – выдохнула я, расползаясь в широкой улыбке.

– Да, это так, – рассмеялся брат. – Но самое интересное еще впереди. – Я немного напряглась, уловив его лихорадочное возбуждение. – Тот, кто соберет наибольшее количество народа на своих концертах и произведет впечатление на спонсоров в Лос-Анджелесе, получит контракт с Sony и тур по Европе.

– Боже мой, Ксандер, это звучит невероятно! – восторженно воскликнула я.

– Я знаю! – На этот раз в его смехе проскальзывали истерические нотки. Когда он в последний раз спал? Ксандер никогда не знал этого точно. Он считал, что сон можно заменить кофеином. – И именно поэтому ты просто обязана мне помочь, Саммер. Мне нужно записать новую песню. Я должен получить этот чертов контракт.

– Но ведь у тебя уже есть другой лейбл, разве не так?

Ксандер фыркнул.

– Лейбл… мной занимается жалкое агентство. Не пойми меня неправильно, они сделали для меня немало, но…

– Ксандер, четыре твоих хита были во всех чартах в течение двух лет. Я бы сказала, что это больше, чем «немало».

– Конечно, но, Саммер, этот шанс я просто не могу упустить. Все эти годы я ждал чего-то подобного. Этот фестиваль – именно то, к чему я стремился. Теперь я должен показать, на что способен, а для этого мне нужна ты.

Я нерешительно пожевала нижнюю губу.

– Ксандер, я действительно сомневаюсь, что у меня получится тебе помочь. Если узнают, что я пишу для тебя песни, то…

– Никто ничего не узнает. До сих пор все было в порядке, – слишком резко прервал он. Я посмотрела на мобильный телефон.

– Пока да, но как долго это будет продолжаться? Чем известнее ты становишься, тем больше народа тобой интересуется. Пресса раскопает все грязное белье, и меня вместе с этим! Если станет известно, что я написала какие-то из твоих песен, то ни один классический оркестр в мире больше не станет воспринимать меня всерьез! Не говоря уже о чем-то большем! Тогда мне можно забыть о своей карьере, Ксан, да и тебе тоже. Ты невероятно талантлив в своем жанре, и я уверена, что сможешь написать следующий хит без меня. Твоя последняя композиция тоже поднялась в чартах, не так ли?

– Да, но не так высоко, как твоя. Пожалуйста, Саммер. Я, может, хорош, но этого недостаточно. А с тобой я непобедим. Вместе мы непобедимы. Пожалуйста, Саммер, еще одну песню.

– Ах, Ксандер, я не знаю…

– Чего ты не знаешь? Ты все равно летом приедешь в Нью-Йорк на прослушивание. Просто это займет немного больше времени. Достаточно двух недель. Я… пожалуйста, ты нужна мне.

На последнем слове его голос оборвался, и в последовавшей за этим напряженной тишине казалось, что я слышу, как бушуют его эмоции. Но я продолжала хранить молчание и только еще яростнее жевала нижнюю губу. Пока размышляла, Ксандер прикурил очередную сигарету, и на этот раз я удержалась от комментария. Его глубокие вдохи и выдохи довольно долго оставались единственным звуком в нашем разговоре.

Мысли в моей голове кружились в диком танце. Около полугода назад я написала последнюю песню с Ксандером. «Beauty & Evil» целых четыре недели занимала первое место в чартах и еще два месяца держалась в первой десятке. И я солгала бы, сказав, что это не доставило мне удовольствия. Однако, в конце концов, дело не в веселье. Уже тогда было непросто скрыть факт моей помощи брату. На Рождество он приезжал на пару недель погостить, а поскольку родители отказались впустить его в дом, Ксан поселился в мотеле «Blue Inn». Но песня не писалась сама собой и в одночасье, поэтому я приходила к нему каждый день. Все время до Нового года мы только тем и занимались, что обсуждали мелодии, тексты и басовые партии. Ксандер убежден, что любая музыка, даже основанная на ритме, не будет звучать по-настоящему хорошо, пока в ней не появится запоминающийся мотив. Вот почему он сначала заставил меня сочинить песню, а затем включил компьютер и менял ее до тех пор, пока она не превратилась в нечто совершенно иное. А конечным результатом стала гипнотическая смесь звуков, которая вибрировала где-то внутри, толпами заманивая народ на танцпол. Но это мир Ксандера, а не мой. Как раз тогда по какой-то нелепой случайности папарацци обратил внимание на мои частые визиты в «Blue Inn», и нам потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы сохранить в тайне наше занятие. После этой истории мы решили, что дальше Ксандер должен идти один.