Ох, Мороз, Мороз... - Дарья Волкова Страница 7

Пристроился затылком на бортик, потянулся за телефоном. Надо предупредить Алену.

Павел: Не жди, домой не приеду, переночую в офисе. Очень много работы, ничего не успеваю.

Алена: Завел себе любовницу — имей смелость признаться.

Паша даже не вздохнул. Он не удивился. Ничему уже не удивляется.

Павел: Ален, ну какая любовница. Добиваю документы и ложусь спать. И ты ложись.

Алена: Одна? Кто-то обещал мне супружеский долг!

Павел: Завтра, ок?

Ответа он не дождался. Положил телефон на бортик, голову пристроил снова туда же. Взбил ногой воду.

Как так вышло, что он, здоровый тридцатитрехлетний мужик, при мысли о сексе, не испытывает ничего, кроме раздражения? Ранняя импотенция? Павел принял сидячее положение, посмотрел сквозь прозрачную пузырящуюся воду на свой пах. Да все как обычно там, вроде. Уже не встает по каждому поводу и без повода, как в двадцать, но биомеханика функционирует исправно. Только вот с мотивацией у нас проблемы. Сильнейшие. А ведь он женат на вполне привлекательной женщине. По крайней мере, так считает сама Алена, ее подруги и сколько-то там тысяч подписчиков в инстаграм. А то, что Паша с такой красоткой сексом заниматься не хочет — так это он импотент, факт.

Павел вздохнул и снова погрузился по плечи в воду. И тут зазвонил телефон.

— Павел Валерьевич?

— С утра был я.

— Оу… А вы еще в офисе?

— Да, — Паша поднес руку с часами к лицу. Ого, он тут уже полчаса мокнет. — Что-то нужно?

— Да! Мне нужен плюшевый медведь.

От неожиданности Павел, начавший было садиться, плюхнулся снова в воду.

— Вы же сказали, что в офисе? — раздалось в трубке растерянное.

— Я в офисе.

— А что там тогда у вас булькает?

— Вода там булькает, — совершенно серьезно ответил Павел. — У генерального директора есть, знаете ли, некоторые бонусы и преференции. В том числе, и персональная ванна в офисе.

— Так вы что же… — голос трубке стал свистящим. — Вы со мной сейчас… голым разговариваете?

— Зачем же голым? — Павел повернул руку. — На мне часы. Но они, — поспешил успокоить, — water resist.

В ответ ему донеслось что-то невразумительное, междометьями.

— Инга, я буду у вас через десять минут. Там и решим по медведю.

Спустя двенадцать минут Павел Валерьевич Мороз явился в «обезьянник».

— Какого медведя надо, уточните?

Инга смотрела на явление господина генерального, открыв рот. Не каждый день, знаете ли, вам доведется видеть директора крупной сотовой компании, в офисе той же компании… в пижаме. С влажными после ванны волосами. И стаканчиком кофе в руке.

— Я…. эм-м-м… не имела в виду… буквально, — Инга махнула рукой в сторону офисного кресла, и Павел, приняв это как приглашение, невозмутимо на нем устроился. — Знаете про эффект плюшевого мишки?

— Нет, — с каким-то почти видимым удовольствием ответил господин Мороз и глотнул из стаканчика. — Хотите кофе?

— Нет, спасибо. Мне добрый человек чаю сделал.

Паша протянул руку и потрогал чайник.

— Плохой этот ваш добрый человек, совсем за вами не следит. Чай уже остыл.

— Черт с вами, давайте ваш кофе, — Инга нервным движением выхватила из его рук стаканчик и сделала глоток. Черт. Негигиенично. Ну и черт с ним! — Эффект плюшевого мишки, он же эффект резиновой уточки — это мнимый собеседник. Для мозгового штурма.

— Мнимый? — вскинул брови Павел.

— Короче! — не выдержала Инга. — От вас требуется слушать и задавать вопросы.

— Какие? — методично уточнил Паша.

— Вы умный человек, Павел Валерьевич, должны сами сообразить! На крайний случай, просто повторите последнее сказанное мной предложение с вопросительной интонацией. Понятно?

— Яснее ясного, — кивнул с серьезным видом Паша. — Только можно я все же буду медведем, а не уточкой?

— Можно, — милостиво кивнула в ответ Инга. — Ну что, поехали?

Плюшевый мишка из Павла Валерьевича получился прекрасный, на загляденье просто. Сидел напротив с умным и заинтересованным видом, кивал. И задавал вопросы. Хорошие вопросы задавал, такие, какие надо. Спустя полчаса Инга потеряла к своей плюшевой игрушке всяческий интерес — ее посетила идея. Потом еще одна. И еще. Еще… еще-е-е… А потом…

Она не поверила своим глазам, когда увидела на экране вместо опостылевшего «error» совсем другие замечательные слова. Started… Created… Successfully…

Инга не поверила. Все грохнула и запустила заново.

И снова.

Started… Created… Successfully…

Эта чертова зараза заработала!

Инга резко повернулась вместе с креслом.

Плюшевый мишка, он же резиновая уточка, он же Павел Валерьевич Мороз мирно спал в кресле.

Ну надо же. Спит и ничего не знает. Что чудо такое случилось. Что невозможное — произошло.

Надо разбудить и оповестить.

Инга встала, подошла, протянула руку. И замерла. Господин генеральный директор «Т-Телеком», спящий в кресле, выглядел… беззащитно. Почти трогательно. Как угодно, но только не как «тот-самый-ужасный-Мороз». Темно-синяя пижама вместо делового костюма демонстрировала весьма атлетичное телосложение, волосы у него, оказывается, слегка вьются, а губы, когда не сжаты в одну презрительную неуступчивую линию, — красивой формы. И брови красивой формы. И густые темные ресницы. Надо признать, что Павел Мороз был красивым мужчиной. Но заметила Инга это только сейчас, когда он спал в кресле, в пижаме, нежно прижимая пустой стаканчик из-под кофе к груди.

Она не сразу осознала, что, вместо того, чтобы порадовать работодателя своим триумфом, стоит и любуется им. Есть чем любоваться, кто б спорил. Да не про нашу честь.

Инга легко коснулась плеча. Какая гладкая ткань. Наверное, шелк. Натуральный.

— Просыпайся, Каа. Смотри. Луна заходит.

Внезапно разбуженный, Павел Валерьевич цитату из Киплинга узнал вряд ли. Он несколько раз растерянно моргнул.

Инга обошла кресло сзади, аккуратно положила руки на спинку и развернула в сторону монитора. И тихо-тихо произнесла на ухо господину Морозу.

— Довольно ли света, хорошо ли вам видно?

Узнал ли он это цитату — непонятно. Но выпрямился резко. И не сводил теперь внимательного взгляда с экрана монитора. А потом повернул голову. Его глаза были так близко, как будто свои, в отражении зеркала. Кто говорил, что глаза у него как лед? Они искристые и яркие.

— Получилось? — его шепот был почему-то совсем тихий и хриплый.