Разбойник - Керриган Берн Страница 7

Дориан Блэквелл, Черное Сердце из Бен-Мора.

Несмотря на предчувствия, Фара осознавала, что принимает участие в чем-то беспрецедентном. Само собой, Блэквелла не раз арестовывали за годы его жизни, но каким-то образом ему всегда удавалось избежать тюрьмы и виселицы. Фара стала про себя повторять информацию, известную ей о Дориане Блэквелле.

Его повсеместная скандальная слава началась чуть больше десяти лет назад вместе с тревожащими и таинственными исчезновениями половины преступников, дела которых расследовал Скотленд-Ярд. Это имя всегда всплывало во время первоначального расследования и упоминалось в слухах, исходивших из наиболее опасных и коварных недр города – таких, как Флит-Дич, Уайтчепел и Ист-Энд.

«Черное Сердце». Злоумышленник нового, почти континентального вида, который безжалостно подчинил себе преступный мир Лондона, прежде чем кто-либо это осознал. И все с помощью несанкционированного проникновения и любопытной организации – составных частей хорошо обученной полиции.

Невероятное количество разыскиваемых воров, сутенеров, букмекеров, торговцев людьми, владельцев трущоб и правящих глав существующих криминальных предприятий также исчезали, но нередко вновь появлялись в Темзе в виде разбухших трупов.

Безмолвная, скрытая война бушевала в Восточном Лондоне, и только когда кровь переставала литься рекой, полиция что-то прознавала об этой войне. По мнению все более недостоверных источников, Черное Сердце заменял этих пропавших преступников на подлых агентов, преданных ему самому. Таких, которые сохраняли свои прежние должности, но внезапно становились богаче и более неуловимы для правосудия.

Если бы таинственный неизвестный по прозвищу Черное Сердце оставался в своей части Лондона, то, вероятно, его так и не стали бы преследовать чудовищно недофинансированные и перерабатывавшие полицейские силы. Но как только этот человек обеспечил себе полный контроль над грязными воровскими логовищами и игорными притонами, его фигура показалась из тени, грязи и крови того, что называли войной преступного мира.

И внезапно Черное Сердце обрел имя. Дориан Блэквелл. Это имя стало синонимом кровавой бойни совсем другого года. Денежной бойни. Полиция все еще пыталась связать случайных, казалось, людей, которых Блэквелл поднял или (и?) уничтожил с бездушной и продуманной оперативностью. Полями его сражений стали банки и залы заседаний, где росчерк пера или тихий скандал привели к гибели нескольких представителей лондонской элиты. Чтобы как-то обуздать растущий ужас, охвативший город от всех этих потрясений, он немного унял мрачные опасения, щедро жертвуя на благотворительность, особенно направленную на детей, спонсировал художников и исполнителей и стимулировал зарождающуюся экономику среднего класса несколькими весьма внушительными инвестициями. Чем и заработал себе у низшего и среднего сословий репутацию Робин Гуда.

Ходили слухи, что он был одним из самых богатых людей империи. У него был дом в Гайд-парке, огромное количество недвижимого имущества и другой собственности, либо инвестированной, либо захваченной при неудачных деловых сделках, и довольно известный замок на острове Малл, от которого он и получил вторую часть своего имени. Замок назывался Бен-Мор, уединенное место в горах, где, как говорили, он проводил бо́льшую часть времени.

Дойдя до сырого кирпично-земляного подвала, Фара проверила окно-иллюминатор сквозь защищавшие его железные прутья решетки и с огорчением увидела, что толпа удвоилась. Похоже, еще немного, и она дойдет до Чаринг-кросса. И что тогда? Фара ускорила шаг, не обращая внимания на возбужденные разговоры дюжины или около того полицейских, слонявшихся под лестницей возле железных дверей помещений для хранения улик, архивных записей и хозяйственного склада. Все их внимание было сосредоточено на одном. На забранной решеткой двери первой бронированной комнаты, из-за которой сквозь прутья доносились проклятья и безошибочно узнаваемые звуки ударов о человеческое тело. Все говорили о Блэквелле. Причем в некорректных выражениях. Пока Черное Сердце из Бен-Мора оставался таинственной публичной фигурой, все его деловые сделки в целом были законными, хотя часто неэтичными, и все же полиция могла оставить его со всеми его личными помыслами. Так происходило, пока таинственные исчезновения не начали терроризировать город. Несколько тюремных охранников. Полицейский сержант. Комиссар тюрьмы Ньюгейт. И – совсем недавно – судья Верховного суда лорд Роланд Филипп Кранмер-третий, один из самых влиятельных судей во всем королевстве. Если Фара что-то и понимала в этих делах, так это то, что ничто так не побуждало полицию к действию, как насилие по отношению к «своим». Фаре, конечно, было известно, что сэр Карлтон Морли преследовал Блэквелла с тех пор, как стал новым инспектором, а произошло это около десяти лет назад, и с тех пор эти двое играли в игру наподобие кошки-мышки, причем игра стремительно обострялась.

Старший инспектор несколько раз даже доводил Блэквелла до предъявления обвинений, но это было давным-давно, когда он работал в участке Уайтчепел. И все же Черное Сердце, кажется, вызвал настоящую одержимость у ее нанимателя, и Фара задавалась вопросом, не удалось ли тому, наконец, загнать в угол свою добычу. Она искренне надеялась, что это так. Ее чувства к Карлтону Морли в последнее время стали гораздо более неопределенными. Даже сложными.

Запах под лестницей являл собою противоречивое сочетание приятного и отталкивающего. Манящие запахи бумаги, мускуса и холодной, плотно утрамбованной земли противостояли вездесущим запахам камня, железной бронированной комнаты и камер, которые становились все более невыносимыми, чем дальше кто-то рисковал зайти туда. Запахи тел, мочи и прочих нечистот, как всегда, оказались оскорбительными для ее чувств, пока она по привычке не абстрагировалась от них, чтобы выполнить свою работу.

– Я удивлен, что Бошан позволил вам прийти сюда, миссис Маккензи. – Эван Мактавиш, невысокий, но крепкий шотландец, давно служивший инспектором, приподнял форменную фуражку, когда она остановилась у двери. Они хорошо ладили, так как работники Скотленд-Ярда знали, что ее умерший муж тоже был шотландцем. – Мы ведь не каждый день ловим кого-то столь же опасного, как Черное Сердце из Бен-Мора. Он, вероятно, забыл об уважении к вам. – Опасный огонек вспыхнул в голубых глазах Мактавиша.

– Я ценю вашу заботу, мистер Мактавиш, но я давно занимаюсь такими делами и уверена, что слышала уже все. – Наградив красивого, медноволосого шотландца уверенной улыбкой, Фара вынула из кармана юбки ключи, отпирающие дверь комнаты для допросов.

– Имейте в виду, мы будем здесь, если вдруг вы попадете в опасность или вам что-то понадобится, – чуть громче проговорил Мактавиш, возможно, как для того, чтобы предостеречь находящихся в комнате, так и для собственного спокойствия.

– Спасибо вам, инспектор, за все. – Фара напоследок благодарно улыбнулась ему и вошла в допросную.

Запах в бронированной комнате стал еще сильнее, и Фара поднесла к лицу кружевной носовой платочек, пропитанный лавандовым маслом, который всегда носила в кармане. Она хотела дождаться, пока обычный приступ тошноты пройдет, а уж потом оглядеть присутствующих в комнате.