Счастливчики - Лиз Лоусон Страница 7

– Ох. Боже. Привет. – Он смахивает с лица свои буйные кудри. – Боже. Мэй. Эй.

С другим человеком при иных обстоятельствах я бы от души насладилась этим потоком односложных предложений, но прямо сейчас мне хочется, чтобы Майлз заткнулся и отошел.

– Ага. – Делаю один шаг назад, потом другой. – Все-таки Мэй. Рада за твое зрение. Ладно, мне пора. – Разворачиваюсь, чтобы сбежать, но коридор буквально забит из-за всех ребят, которых впихнули сюда из Картера. Едва успеваю сделать шаг, как Майлз хватает меня за плечо.

– Мэй. Погоди.

От его голоса у меня мурашки по коже.

– Что?! – Снова смотрю на него, и мне плевать, что я выплевываю слово ему в лицо, что ору на него на ровном месте. Пусть просто меня отпустит.

Предупреди он кого-нибудь – кого угодно, – когда утром в день стрельбы гребаный Дэвид Эклс прошел мимо него по дороге в репетиционную, неся ту большую черную вещевую сумку! Майлз еще оторвался от своего шкафчика и подумал: «Странно, он же не в группе», но ничего не сделал. Бывший сам, рыдая, рассказал мне об этом моменте несколько дней спустя, в ночь похорон Джордана.

Я тут же с ним порвала. Сказала ему, что меня тошнит от одного его вида.

И вот тогда Майлз решил стать еще большим ублюдком. Прищурился и заявил, мол, я сама идиотка и повела себя намного хуже. Что он видел, как я разговаривала с Дэвидом Эклсом на вечеринке Адама Нейлсона в выходные перед стрельбой. Майлз утверждал, что мы сидели у бассейна, склонившись друг к другу, будто вели задушевную беседу.

Я так напилась в ту ночь; почти не помню, что произошло между нашим с Майлзом приездом к Адаму и моим пробуждением в собственной постели на следующее утро. Когда мы заявились на вечеринку, Майлз сбежал со своими друзьями по футболу, бросив меня одну. Я нашла на кухне Хим, которая кидала в себя шот за шотом, и присоединилась к ней. После этого – черная дыра. А я знаю: если подойти слишком близко к краю черной дыры, она затянет, и уже никогда из нее не выберешься.

Якобы я каким-то образом вышла на улицу и села у бассейна, где Дэвид меня и нашел. По крайней мере, так гласит евангелие от Майлза. Но я ему не верю. Я бы никогда не заговорила с Дэвидом Эклсом. И Майлз ни разу не удосужился упомянуть об этом эпизоде до той ночи, когда я с ним порвала.

Дэвид Эклс не мог появиться на вечеринке, особенно на вечеринке у Адама. Адам всегда беспощадно его дразнил – по сути, превращал жизнь Дэвида в настоящий ад. Эклс не посещал вечеринки. Его не приглашали. О нем всегда ходили слухи – про жуткое стихотворение, которое он написал на уроке английского языка, про его семью, про татуировку пистолета у него на животе. Иногда я замечала, как он смотрит на меня в коридоре. Что-то в нем всегда меня пугало – у него был этот невыразительный, пустой взгляд, как будто он отчасти зомби.

На лице Майлза отражается что-то вроде жалости.

– Боже, Мэй. Расслабься. Я просто удивился. В смысле, я знал, что ты вернулась, но… – Ему так неудобно. Вот и хорошо. Не хочу иметь с ним ничего общего.

Мои руки сжимаются в кулаки.

За его плечом на нас смотрит охранник. Я заставляю свои руки расслабиться.

– Ладно. Вот и поговорили. – На этот раз я готова. Проталкиваюсь мимо него в толпу, и поток людей уносит меня все дальше и дальше.

Наконец-то ланч, и все, чего я хочу, это схватить Люси, как спасательный плот, которым она для меня стала, и никогда не отпускать. Я вхожу через распашные двери в кафетерий, ищу ее, но не успеваю проникнуть внутрь более чем на пару шагов, как меня накрывает какофония звуков. Повсюду люди. Большинство я не узнаю; наверное, исконные ученики. Те, кто здесь на своем месте. Те, кто здесь – дома.

Кто-то проходит мимо меня, и я обнаруживаю, что смотрю в глаза одному из лучших друзей Джордана, Брайану Рамирезу. Брайан тоже состоял в джаз-банде, но не в основном составе. Не был на репетиции в тот день.

Вот почему он здесь, передо мной, а не…

Мы с Брайаном на секунду встречаемся глазами, и я замираю. Живот скручивает, Брайан открывает рот, чтобы что-то сказать, но я просто не могу… не могу… не могу… и прежде чем он успевает произнести хоть слово, я прячусь за группу людей, которые входят через дверь, и без оглядки бросаюсь сквозь комнату к противоположной стене.

Мне нужна Люси. Срочно.

Копаюсь в сумке и нахожу телефон на самом дне.

«ГДЕ ТЕБЯ НОСИТ» – яростно строчу я с, по крайней мере, семнадцатью восклицательными знаками, и ставлю несколько смайликов в стиле «Я НЕ МОГУ СЛАДИТЬ С ЭТИМ КОШМАРОМ». Затем приваливаюсь к стене и жду.

Напротив я вижу Стива Ирмена. Его девушка, Бритта, умерла в тот день. Она играла на кларнете.

Стив смеется, обнимая другую.

– Девушка, что вы болтаетесь у мусорных баков?

Хим спасает меня от критического срыва / полного эмоционального расстройства / сумасшествия и повторного выбывания из школы. Я приношу молчаливые извинения вселенной за то, что раньше чуть не ударила подругу.

Пожимаю плечами. Вряд ли можно как-то объяснить мое поведение, ведь со стороны я тупо застыла у мусорных баков.

Она с обеспокоенным взглядом качает головой.

– Мэй. Все будет хорошо. Обещаю. Идем. – Она манит меня за собой и уходит в адские глубины (кафетерий). Я вздыхаю и бреду следом, потому что другой мой вариант – закричать, выбежать из школы и никогда не останавливаться. И хотя это заманчиво, уверена, охрана поймает меня, прежде чем я успею выбраться с территории – да и родители попросят или заставят меня увидеться с Макмиллен. Что было бы вообще не весело (преуменьшение века). Если облажаюсь в первый же день, то вернусь к тому, как это было сразу после стрельбы, – стану ходить к ней один или два раза в неделю, молча сидеть, тратить свое время и ее.

Хим ведет меня к столу, заполненному людьми, которых я знаю по Картеру и большинство из которых не хочу видеть – сейчас или когда-либо еще. Девушка с ярко-рыжими волосами машет мне с дальнего конца: лучшая подруга Джульетты Николс, Ханна. Одна из тех, кто подходил ко мне в течение нескольких недель, когда мы вернулись в Картер, и до того, как меня выгнали. «Мэй, у меня такой тяжелый день выдался. Я очень скучаю по Джульетте. Как у тебя дела? Не хочешь заняться со мной йогой после школы?» А мне хотелось кричать ей в лицо, кричать и, возможно, никогда не замолкать, но вместо этого я каким-то образом сумела выдавить из себя короткое «нет». (Кто знал, что три буквы могут отнять у тебя тысячу лет жизни?)

Это не наша обычная обеденная толпа. В прошлом за столом собирались только я, Хим и Люси, иногда еще Джордан, Брайан и его второй лучший друг Маркус, а затем Майлз и некоторые из его приятелей по футбольной команде – после того как мы начали встречаться. Иногда еще какая-нибудь девушка или парень – мимолетное увлечение Люси, – но на этом все.

Ханна должна есть с Джульеттой, за их столом, с другими ребятами, которые играли на духовых. Не с нами. Не со мной. Не без Джульетты.