Липовый мед - Галина Милоградская Страница 7

Поэтому, когда машина въехала во двор, и тяжёлые кованые ворота за ней закрылись, Костя твёрдо знал, что завтрак уже ждёт, постель расстелена, а одежда выглажена. Уже поднимаясь в спальню, которая находилась на втором этаже, он увидел сообщение с адресом и номером Алисы. Хищно улыбнувшись, подошёл к окну и быстро набрал номер доставки. И только потом, с чувством выполненного долга, принял душ и лёг спать.

— Просыпайся, герой-любовник!

Казалось, только заснул, и тут же на кровать рядом упало тело. Недовольно приоткрыв один глаз, Костя уставился на Игната, вольготно расположившегося на подушке.

— Нет, я понимаю, что тридцать пять — это солидный возраст, силы уже не те, встаёт не всегда… Но уже два, между прочим!

— Какой же ты мудак, — с чувством проговорил Костя и нехотя сел. — Что развалился? Это египетский лён, между прочим! — Он пихнул Игната, и тот свалился с кровати на пол.

— Кто бы сомневался, — проворчал Игнат, поднимаясь. — Давай поднимайся. Я жду от тебя подробный отчёт о сегодняшней ночи.

— Насколько подробный? — губы Кости растянулись в ленивой улыбке.

Игнат тяжело вздохнул и взъерошил каштановые волосы, делая вид, что ему предстоит очень тяжёлый выбор.

— Для начала скажи, кто она.

— Амалия. — Жаров успел подняться с кровати и скрыться в гардеробной, поэтому голос его звучал слегка приглушённо.

— Чего? — и без того длинное, лицо Игната вытянулось ещё больше, а его широкие тёмные брови утонули в чёлке. — Ты сейчас серьёзно?

— К сожалению, да, — вздохнул Костя, возвращаясь в спальню. Он успел надеть тёмно-синие джинсы и теперь застёгивал такого же цвета пуговицы на небесно-голубой рубашке.

— У меня только один вопрос: нахера?

Костя потёр глаза, скривился и пожал плечами:

— Сам не знаю.

— Слушай, я, конечно, всё понимаю, но Амалия у тебя уже сколько лет? Три? Четыре? А сколько смогли продержаться секретари до неё? Помнишь, эта, как её… Леночка, Светочка…

— Ланочка, — вспомнил Костя, заправив рубашку и застегнув ремень. — Ладно, пойдём завтракать, можешь промыть мне мозги, но недолго.

— Завтракать, — проворчал Игнат, выходя следом и спускаясь по широкой лестнице. — Обед на дворе, а он всё завтракать…

Алиса за всю ночь так и не смогла сомкнуть глаз, ворочаясь в постели, снова и снова прокручивая последний разговор с Костей. В животе то начинали порхать бабочки, то всё скручивалось в тугой, болезненный клубок. Она запуталась. Слишком самонадеянно было думать, что всё так просто прошло, и чувств не осталось. Они дремали глубоко в груди и всколыхнулись при первом же его прикосновении, ещё тогда, на подписании договора. А потом… Алиса повернулась на живот, обнимая подушку — внутренности вновь сделали кульбит, разливаясь теплом между ног. Его поцелуи, касания, шепот — всё вместе затягивало в головокружительный водоворот желания. И Алиса не собиралась врать сама себе — она его хотела.

Но о том, что ушла, не жалела ни минуты. Ну, может, совсем недолго. Потому что Костя стал чужим. Она не знала его, не знала, чего от него ждать. И стоит ли вообще ожидать хоть чего-то. Тяжело вздохнув, Алиса легла на спину и уставилась в потолок. Серело, и комната выплывала из темноты, окрашиваясь в светлые тона. Завтра придётся ехать в офис, — до возвращения Дегтярёва ещё неделя, как минимум. А до этого надо утрясти все формальности, проверить все договора, проследить, чтобы были соблюдены все договорённости. И волей-неволей встречаться с Костей. С Константином Андреевичем. И никак иначе. А потом она больше его не увидит, ведь необходимость пересекаться по работе отпадёт, а искать встречи Алиса точно не станет, потому что ему нельзя вторгаться в её жизнь. Нельзя, потому что всего одно неосторожное слово может разрушить с таким трудом построенный закрытый мирок…

— Ма-ам! — дочкин голос из-за двери с трудом выдернул из сна. — Ты спишь?

— Уже нет. — Алиса вздохнула и села, устраивая подушку удобнее. Дочь редко забредала в её спальню — обычно предпочитала проводить время у себя: в телефоне или ноутбуке. Отношения с ней были хорошими, но сфера интересов в последнее время слишком разошлась, чтобы находились темы для душевных разговоров.

— Кто это у тебя появился? — Наташа возникла на пороге с огромной охапкой крупных, наполовину распустившихся роз удивительного цвета. Словно их только что окрасило рассветное солнце, рассыпав жёлтые блики на самых кончиках лепестков.

— Откуда это? — нахмурилась Алиса, стараясь не обращать внимания на вновь распустивших крылышки бабочек.

— Курьер принёс. — Дочка положила розы ей на колени и села рядом, с интересом разглядывая цветы и выискивая карточку. Алиса заметила первой и быстро потянула, не представляя, что найдёт в записке. Нет, почерк был не его, и уже одна эта мелочь отчего-то расстроила.

Прости. Я виноват. С нетерпением жду завтрашней встречи.

— И всё? — разочарованно протянула Наташа, заглянув через букет в записку. — Так кто это, мам?

— Жаров, — вздохнула Алиса. Скрывать от дочери было нечего — ничего ведь не было. Или было? Или будет? Осторожно погладив лепестки, Алиса задумчиво улыбнулась.