Не могу уйти - Мэхелия Айзекс Страница 7

– Предложение какого рода? – скептически поинтересовалась она.

– Я не хотел бы обсуждать это посреди улицы, – заметил он. – Куда удобнее разговаривать за чаем или кофе, ведь так?

Даниэлла нервно облизала губы.

– Но я даже не знаю, как вас зовут! А если уж говорить начистоту, вряд ли вас интересует мой «Умелец».

Не успели эти слова слететь с ее губ, как она поняла, что сказала нелепость. Получалось, намекнула, будто непрошеный собеседник интересуется ею самой, хотя сие, по мнению Даниэллы, было далеко не так. Она заметила, как в магазине он окинул взглядом ее фигуру, в котором буквально читался приговор грудастой бабенке, вырядившейся в неприлично обтягивающее платье. Скорее всего он женат, поскольку носит кольцо, на изящной и элегантной женщине, от природы одаренной аристократически тонкой костью и аккуратной маленькой грудью.

– Как раз интересует, уверяю вас, – твердо произнес Меррей. – А зовут меня Чарльз... Чарльз Меррей. – Он протянул руку, и Даниэлле пришлось ответить на рукопожатие. – Ну вот, – усмехнулся он, – можно считать, я официально вам представился. А ваше имя я знаю.

Она сдержанно улыбнулась в ответ, стараясь скрыть внутреннее беспокойство, родившееся в ней еще при первой встрече. Этот мужчина не был похож ни на кого из ее знакомых, во всяком случае ни один из них не вызывал в ней такое смущение своим присутствием.

– Так мы зайдем в какое-нибудь кафе? – настойчиво спросил Меррей, глядя ей прямо в глаза. Порыв ветерка растрепал ему волосы, и он машинально откинул их со лба, сверкнув явно дорогой запонкой на белоснежной манжете.

Тут она впервые разглядела его. Высокий лоб, серо-голубые глаза, русые волнистые волосы. Чарльза нельзя было назвать красавцем – его умное, волевое лицо имело слишком жесткие очертания, но он безусловно был привлекательным. Даниэлла не сомневалась, что женщины из кожи вон лезут, чтобы понравиться ему.

– Видите ли, обычно я не хожу в кафе, – сказала она, не имея ни малейшего намерения объяснять, почему предпочитает перекусить на скорую руку у себя дома.

– Я тоже. Но мы оба можем сделать исключение.

Похоже, Чарльз был уверен, что настоит на своем. В этот момент его вовсе не интересовал ее ответ. Он внимательно вглядывался в машины, припаркованные вдоль тротуара.

– Простите, я отлучусь на минутку. Мне нужно сказать пару слов одному человеку. Подождите здесь, я сейчас вернусь.

Странно получается, подумала Даниэлла. Чарльз Меррей не желает понимать, что ей совместная трапеза ни к чему. Возможно, он привык все делать по-своему, но с какой стати она должна потакать его эгоизму?

Почувствовав взгляд в спину, Даниэлла обернулась и увидела за стеклом витрины «Умельца» Рут, наблюдавшую за ними. Придется ее разочаровать, усмехнулась она, ибо не собиралась продолжать препирательства посреди улицы.

А Меррей в эту минуту разговаривал о чем-то с водителем длинного зеленого лимузина. Скорее всего именно о нем прожужжала ей все уши Рут. Впрочем, какая разница?

Стиснув зубы, Даниэлла зашагала к перекрестку, намереваясь нырнуть в один из переулков, ведущих к дому. Ей было досадно, что она спасается почти бегством. И вообще вся эта история начинала ее настораживать, особенно откровенная уловка насчет какого-то делового предложения. Чушь! Меррей и ожерелье-то купил по каким-то явно скрытым соображениям. Пусть прибережет свои любезности для кого-нибудь другого, она не такая дура.

– Мисс Гифорд! – Чарльз все-таки заметил ее.

Даниэлла могла сделать вид, будто не слышит, но рядом, на проезжей части, внезапно появился зеленый лимузин, следовавший за ней как эскорт. У нее был выбор – остановиться или броситься наутек. Однако второй вариант показался Гифорд слишком детским.

– Что-то случилось? – спросил Чарльз, поравнявшись и вылезая из машины.

Она окинула его раздраженным взглядом.

– Я думала, вы все поняли – у меня нет времени рассиживать в кафе. Благодарю за приглашение, но меня ждут более важные дела.

– Даже более важные, чем расширение вашего бизнеса?– спросил Меррей. – Я собирался предложить вам открыть новый магазин, только не здесь, а скажем, в Эйлсбери... Более крупный город, больше покупателей.

Даниэлла чуть не поперхнулась от неожиданности.

– Но почему?

Казалось, его слегка обескуражил этот вопрос, тем не менее он быстро взял себя в руки.

– А почему бы и нет? Мне кажется, вам стоит подумать над моим предложением. Оно перспективно... Если вы все же согласитесь пойти со мной в кафе, мы сможем продолжить разговор и обсудить проект...

Она постаралась собраться с мыслями.

– Я... не могу.

– Вот как?

– Через полчаса, – пояснила она, взглянув на наручные часы, – я должна быть в магазине. Сегодня я обещала отпустить свою помощницу по личным делам, поэтому не имею права задерживаться.

Отчасти Даниэлла не врала. Рут действительно отпросилась, но она, несомненно, все отложила бы, узнай, что патронесса отправилась в кафе с Чарльзом Мерреем.

– В таком случае мы можем вместе поужинать. Давайте встретимся сегодня вечером. Мне действительно нужно поговорить с вами.

Здравый смысл подсказывал ей – следует отказаться, однако Даниэлла медлила. Что она теряет, в конце концов? Не стоит упускать возможность появиться на людях, да еще с таким привлекательным и импозантным мужчиной.

– Хорошо, – согласилась она наконец. – Могу предложить небольшой ресторанчик, который называется «Фортуна». Это всего мили четыре – пять езды отсюда, там и встретимся.

– Отлично. Но почему бы мне просто не заехать за вами?

– Я не хочу вас утруждать, – решительно возразила Даниэлла. На самом деле она не желала давать ему свой адрес. – Постараюсь быть в ресторане в половине восьмого, если вас устроит. Раньше не успею, потому что только в шесть закрываю магазин.

– Хорошо. В таком случае до встречи. Буду ждать с нетерпением!

Даниэлла из вежливости улыбнулась, хотя в душе уже начала сожалеть, что приняла приглашение.

Домой она вернулась позже, чем предполагала. Задержалась из-за японских туристов, которые после посещения монастыря нагрянули в «Умелец». Языковые трудности, возникшие при выборе понравившихся им изделий, затянули общение, поэтому за последним покупателем Гифорд закрыла дверь лишь в половине седьмого.