Посадочные огни - Анна Яковлева Страница 7

После набора высоты Маргарита низким контральто с привкусом шампанского обратилась к пассажирам:

– Дамы и господа, экипаж приветствует вас на борту самолета Ил-96, следующего по маршруту Магадан – Москва. Наш полет проходит на высоте 12 тысяч 100 метров со скоростью 870 километров в час, температура за бортом 45 градусов ниже нуля.

Далее следовали инструкции о правилах поведения на борту и предложение приготовить откидные столики для ужина.

Настроение у Галкиной было тоже на высоте 12 тысяч 100 метров. Нависшая угроза провести новогоднюю ночь в коммунальной квартире, один на один с экраном телевизора рассосалась. Вылет дали за сорок минут до Нового года по магаданскому времени. Значит, в комнату в коммуналке Маргарита попадет не раньше утра 1 января.

Девочки-стажеры Алла и Майя (Луна и Солнце, белая и черная) ловили каждое слово старшей бортпроводницы экипажа Маргариты Галкиной.

Ничто не предвещало неприятностей с последующим увольнением эсбэ.

Все началось с внештатной ситуации в салоне экономкласса, куда стажерка Аллочка покатила спиртные напитки.

Майя разогревала ужин, а Маргарита уже несла в кабину пилотов лотки с кофе, когда раздался звонок-вызов бортпроводника.

– Потерпят, – кинула Галкина через плечо Майе.

Аллочка вернулась как-то чересчур быстро, вид имела оскорбленной невинности.

– Ты чего? – оглянулась Майя.

– Там какой-то зомби в одних носках по салону шастает. – Девушка плеснула в стопку и по-мужски опрокинула в себя пятьдесят граммов коньяка, не морщась, зажевала лимоном. – Урод, ущипнул меня за задницу.

Галкина оторвалась от упаковок с куриными грудками и уставилась на стажерку. Голова выдала статистику: за пятнадцать лет полетов чего только не бывало на борту – замыкание в хвостовой части самолета, отказ шасси, роды на борту, сердечный приступ и приступ аэрофобии, движущийся объект (собака) на взлетно-поса-дочной полосе при заходе на посадку, но такого – ни разу.

– Врешь!

– Не-а, – качнулась девица, освобождая проход, – сама посмотри.

Маргарита обновила арсенал напитков и снова покатила в салон экономкласса. Старшей бортпроводнице Галкиной даже не пришло в голову позвать на помощь кого-нибудь из мужчин, такой пустяковой показалась ей проблема, даже не проблема, а так, легкое затруднение.

Эсбэ конвоировала столик, улыбалась, крутила головой, соображала: «Псих? Запойный? Если запойный, значит, «белка»?» Белая горячка (алкогольный делирий) преследовала Галкину и на земле, и в воздухе.

С приступами делирия Маргарита насобачилась справляться в своей коммуналке. Сосед-алкаш обычно спасался от бесов в шкафу в общем коридоре. Поначалу Галкина вызывала реанимацию, а потом приспособилась: отворяла фанерную створку, просовывала стакан водки с клофелином. Сосед выпивал эту «амброзию» и отключался.

Тело коматозника через некоторое время перетаскивали в его конуру, откуда сосед выползал с виноватым видом через сутки. Вины хватало на пару месяцев «завязки».

Это был не какой-нибудь постановочный экстрим, это был живой опыт боевых действий, который ни одни курсы бортпроводников не дают.

Попутно Маргарита отметила в кресле 7а шапочку Деда Мороза на голове у молодого человека. Место рядом с Дедом Морозом занимала его персональная Снегурочка – блондинка с мечтательно-сонным взглядом. Шею блондинки украшали несколько слоев золотистого дождя. Парочка шушукалась и миловалась. «Интересно, кто такие? Откуда и куда летят? Какое у них будущее?» – перескочила с белой горячки на парочку Маргарита.

В салоне экономкласса что-то было не так. Маргарита даже не сразу поняла что: пульсирующее в атмосфере напряжение.

Внимание всех (за одним исключением) пассажиров было приковано к голому 38-му, который смахивал с себя невидимых насекомых:

– Пошли вон, суки! – Голый зомби с телом засушенного кузнечика умудрился втиснуться за спинку кресла в последнем ряду.

Одежда 38-го неопрятной кучей лежала в проходе.

Через проход от зомби в сдвоенном кресле спал пассажир. Он и был тем исключением, которое подтверждало правило.

Спинки кресел в последнем ряду не откидывались, и расстояние между предпоследним и последним рядами было узким – явная залепуха КБ Ильюшина. Пассажиры выше одного метра шестидесяти пяти сантиметров сидели на последних местах «в позе орла» – подтянув колени к груди. Спящий мужчина был не меньше метра девяноста.

Мужчина спал, выставив длинные ноги в проход. Взгляд Маргариты остановился на подбородке спящего – подбородке участника боев без правил: квадратный, тяжелый, раздвоенный. Далее шел глухой черный китель с белоснежным подворотничком, блестящими пуговицами и галунами на рукавах.

Маргарита перевела взгляд на спутанные космы 38-го. На этот раз клофелина у Галкиной не было, зато водка была в изобилии. Хоть с этим повезло.

– Это ж надо так надраться, – с радостным изумлением сообщила бортпроводнице полная дама с бровями киношного Ивана Грозного, – он же опасен! Его надо связать, пока он не покалечил никого!

Объективно дама была права, но соглашаться с ней Галкиной не хотелось. И не только Галкиной. Муж дамы тоже не согласился:

– Том, хочешь, чтоб он дуба дал? Ему водки надо налить, а не связывать. Сейчас откинется, и будем девять часов болтаться в воздухе со жмуриком.

– Отнеситесь с пониманием к страждущему, – с крайнего места подал предложение один из освобожденных по амнистии – лысеющий молодой человек с живыми глазами и подвижным лицом. Щелевидный рот тоже находился в постоянном движении: гонял из угла в угол зубочистку. Пальцы, татуированные перстнями с тюремными символами, держали карты, мизинец с крючковатым длинным ногтем был отставлен в сторону.

«Полный набор», – вздохнула Галкина.

– У вас клофелина, случайно, нет? – Маргарита признала в даме гипертоника.

– Есть. – Тетка нырнула в недра совсем не дамской сумки и вытащила упаковку препарата.

Галкина раскрошила в бутылку несколько таблеток, на глаз, поболтала их в жидкости, подождала, пока растворится порошок, налила в пластиковый стакан.

Далее события покатились с такой скоростью, что Галкина, с бутылкой и стаканом в руках, так и осталась их немым свидетелем.

Из всего враждебного окружения синий от запоя пассажир опознал только бутылки. Опознал, оживился и рванул к столику.

Нога несчастного застряла, как в песенке, «коленками назад», подрезав полет. Падая, алкоголик толкнул тележку. Тележка наклонилась. Две бутылки вина, бутылка водки, два коньяка (армянский и азербайджанский), шотландский виски, сок в тетрапаке, минеральная вода в пластиковой таре и бутылке – все это поехало и посыпалось прямехонько на спящего пассажира с эмблемой ВМФ.

На брюках спящего образовалось темное винное пятно – бутылка краснодарского мерло исторгла содержимое на колени «утеса-великана».