Слезы счастья - Льюис Сьюзен Страница 69

Вздохнув, Эми сказала:

— Дэвид по-прежнему тот замечательный мужчина, за которого ты выходила замуж. Но теперь, когда вся суета и шумиха улеглась, реальность вступает в свои права и приходится лицом к лицу столкнуться с тем фактом, что у него есть другие близкие люди. Так что пусть разбирается с Розалинд, а ты поддерживай его, как только можешь, потому что иначе он будет бояться сводить вас вместе, а сделать это необходимо. Как только она тебя узнает, она будет без ума от тебя, прямо как я.

— Но буду ли я без ума от нее, кто-нибудь об этом подумал? Нет, конечно же нет, потому что весь мир вращается только вокруг нее. Так вот, черта с два я допущу, чтобы моя жизнь вращалась вокруг кого-то, настолько испорченного и слишком уютно устроившегося в роли папиной дочки.

— Лиза...

— Нет, я не шучу. Она приложила все силы, чтобы расстроить мою свадьбу, ей удалось поставить крест на моем медовом месяце, и теперь мне уже страшно думать, каких выходок ждать от нее дальше.

Розалинд смеялась, вытирая слезы и удобнее устраиваясь на папином плече. Они уже больше часа сидели на диване и разговаривали о Джерри и о том, что произошло, но по большей части делились воспоминаниями о Катрине, чего ей уже давно и отчаянно хотелось. И кто может быть лучшим собеседником в таком разговоре, если не отец? На следующей неделе исполнится год с тех пор, как ее матери не стало, но она все никак не решалась спросить отца, отметит ли он годовщину вместе с ней. Она заведет об этом речь, когда почувствует в себе силы услышать отказ, который казался ей неминуемым.

Она продолжала улыбаться, слушая, как Дэвид пересказывает историю про сережку в зоопарке, явно одну из своих любимых. У отца она звучала так, будто он только сегодня вспомнил о ней и теперь заново удивлялся, посмеивался и изображал ужас, вспоминая время, когда он рассказывал ей детские сказки.

Едва он заканчивал, у Розалинд уже была готова следующая история. Таким нехитрым способом она не только удерживала отца рядом с собой, но и рассматривала Джерри на картинках из их прошлого.

— Помнишь, как я привела его знакомиться с вами? — проговорила она, и сквозь ее боль прорвался робкий смешок. — Вы с мамой ездили на ланч и вернулись мертвецки пьяными, а тут мы. Вы про нас совсем забыли! Что вы были за родители? Потом ты начал громко икать, а мама умирала от хохота... Я так смущалась и злилась, а потом поняла, что Джерри тоже смеется... — Она закрыла глаза и поежилась. — Бог ты мой, я заставила его надеть новую форму, чтобы произвести на вас впечатление, — простонала она. — Он так нелепо выглядел, сидя в гостиной с фуражкой на голове. Я не разрешала снимать ее, думая, что она придает ему важный и неотразимый вид.

— Так и было, — заверил ее отец, — хотя нужно сказать, что картина и впрямь получилась нелепой. Отчасти поэтому твоя мать, которую к тому же беззастенчиво споили, не могла сдержать смеха.

— Бедняга Джерри, — задумчиво протянула Розалинд. — Удивительно, что он после такого вернулся. Я была такой зажатой и взвинченной, а на вас двоих просто управы не было.

— Ты попыталась отправить нас в постель, но этим только еще больше рассмешила. А что до Джерри, по-моему, он после этого так и не уходил, потому что, кроме тех часов, которые проводил в воздухе, он все время был с нами.

Она судорожно вздохнула.

— Да, он практически переехал к нам в дом, правда? — сказала она. — Мы тогда с ума сходили друг от друга, а вы были замечательными родителями, так тепло приняли его и даже разрешили нам спать в одной комнате.

Розалинд ждала от отца напоминания, что это мать так решила, а ему лично никогда не нравилась идея, что его маленькая девочка будет делить постель с «большим волосатым детиной, хотя тебе к тому времени уже было девятнадцать». Но Дэвид ничего не сказал, и, когда весь ужас того, где они с Джерри оказались теперь, спустился на нее лавиной, она снова почувствовала себя раздавленной.

— Что мне делать, папа? — прошептала она. — Я не хочу его терять, но он сказал, что уже слишком поздно.

Прижав ее к себе, отец сказал:

— Хочешь, я поговорю с ним? Уверен, мы сможем это как-нибудь решить.

— Нет, то есть да, я хочу, но у тебя не получится, потому что он всегда повторяет, что я и так слишком сильно от тебя завишу. Но я должна попытаться вернуть его домой, чтобы мы могли поговорить лицом к лицу. Уверена, это многое изменит, если только он не вернулся к ней... — Ее снова захлестнуло волной страдания. — Он не может к ней вернуться, папа, — всхлипнула она. — Просто не может...

— Ш-ш-ш, — принялся утешать он, целуя Розалинд в макушку. — Хочешь, я поговорю с ним? Уверен, мы...

— Нет, я же только что сказала, он считает, что я и без того слишком зависима от тебя. Я должна попытаться решить это сама, но что мне делать, если он в самом деле вернулся к ней? Я не вынесу этого. Я знаю, что не вынесу.

— Он говорил прямо, что сделал это? Ты точно знаешь, что он там?

— Он не ответил, когда я спросила, но отрицать тоже не стал.

Розалинд закрыла глаза, потому что перед ними возник ненавистный образ красивой, кокетливой блондинки не старше двадцати пяти лет, за плечами у которой не было ни потери близкого человека, ни трудных детей, ни вообще какого-нибудь жизненного багажа, способного омрачить ее привлекательность.

— На прошлой неделе он летал в Кейптаун, — сказала она, давясь слезами. — Очевидно, решил остаться там. О боже, папа, мне так плохо! Я не должна ему этого прощать, знаю, не должна. Надо сказать ему, что я никогда не приму его обратно, ни за что, но я не могу этого вынести...

— Ш-ш-ш, — прошептал он опять, когда она стала задыхаться от рыданий.

— Как думаешь, мне стоит туда слетать? Я должна это сделать, правда? Но что, если он откажется со мной встречаться? Мне будет так ужасно одной, в незнакомом месте, где даже не с кем поговорить. — Она обратила к Дэвиду блестящие от слез и надежды глаза. — Ты мог бы поехать со мной, — осторожно предложила она. — Джерри не обязательно знать, что ты там будешь... Мы снимем номер в отеле, и ты подождешь там, пока я... — Ее запал уже начал иссякать. — Ты не сможешь вырваться, да? Она тебе не позволит. В любом случае Джерри как-то узнает, что ты там, и тогда... Нет, забудь, это дурацкая идея. Я просто ума не приложу, что еще можно сделать.

Розалинд уронила голову на плечо отцу, и тот, поглаживая ее по волосам, сказал:

— Хочешь, я с ним побеседую? Я мог бы...

— Пап, пожалуйста, перестань это повторять. Я уже объяснила, почему это не сработает. Я должна разобраться сама.

Потом они сидели тихо, слушая, как дождь стучит по стеклам и как плейстейшен Лоуренса пищит и грохочет в соседней комнате. При мысли о том, как он сидит там в одиночестве, запертый в своем собственном мирке, без родительской ласки, непонятый и покинутый отцом, у Розалинд опять навернулись на глаза слезы.

— Как он мог так поступить с Лоуренсом? — всхлипнула она. — Знаю, с ним трудно, он не такой сын, как хотелось бы Джерри, но он все равно человек...