Рыжеволосая бестия - Мэг Хатчинсон Страница 68

Предложение было принято на ура. Марлоу передал колоду карт своему раскрасневшемуся компаньону. Как бы ни легли карты, победитель все равно будет один. Главный приз, несколько сотен фунтов, достанется ему, Марлоу.

Мать, отец… Она слышала, как они разговаривают в гостиной. Алиса лежала неподвижно, глаза ее были закрыты. Скоро отец отправится на шахту, а мать придет, чтобы разбудить Tea и ее. Сестру она станет гладить по волосам и целовать, а ей просто скажет, что пора вставать. Из-под плотно сжатых век потекли горячие слезы. Если бы мать хоть раз погладила или поцеловала ее. Хоть раз, мама, хоть один разок дай мне почувствовать, что ты любишь не только Tea, но и меня…

Внезапно Алиса услышала голос, он был более громким, чем несколько секунд назад. Наверное, отец злится… Но раньше он никогда не злился… А мать плачет… Мама плачет! Глаза Алисы распахнулись, она попыталась встать. Что с ее ногами, почему они кажутся такими тяжелыми, почему она не может пошевелиться?

— Отец! — Алиса повернула голову к двери и застыла в недоумении. Это не их с Tea комната…

До ужаса четкие воспоминания в одну секунду заполнили ее мозг, вытесняя остатки сна. Женщины с криками убежали, оставив ее посреди совершенно незнакомого места… Стояла невыносимая жара. Она мучилась от жажды… Потом темнота. К ней подошел мужчина. Он стоял над ней… Или это была галлюцинация, последняя попытка мозга уцепиться за реальность?

Но сейчас-то она в сознании. Туман в голове уже полностью рассеялся. Алиса сделала еще одну попытку подняться, но замерла, увидев, что к ней приближается человек.

Озаряемый кроваво-красным светом небольшого костра, горящего прямо на полу, он медленно шел прямо на нее и что-то бормотал. Он подходил все ближе и ближе, пока не остановился рядом с ее ложем. Онемев от страха, Алиса смотрела на лицо, которое теперь могла рассмотреть. Это было не человеческое лицо — на нее смотрела деревянная маска, густо обрамленная перьями и маленькими костями. Сквозь узкие прорези поблескивали глаза. Подрагивающие языки пламени осветили тело, сплошь покрытое узорами из светло-серых линий, которые, словно ожившие змеи, начали ползать по его руке, когда он поднял ее высоко над головой. В руке был зажат сверкающий кинжал!

Нет! Крик рванулся из груди Алисы, но так и не смог пробиться сквозь сведенные страхом губы. Немигающими глазами она следила за движением блестящего клинка, которым страшный человек стал водить вокруг нее. Он то сгибал руку, то вытягивал ее вперед, то рассекал воздух кинжалом, делая стремительные выпады. Таким образом он прошелся вокруг каждой части тела Алисы, каким-то чудом ни разу не задев ее. И все это время незнакомец продолжал монотонно повторять какие-то неразборчивые слова, которых Алиса так и не смогла понять.

Этот человек (скованный ужасом мозг Алисы все же понимал, что пляшущая перед ней фигура — человек), наверное, нашел ее в том месте, где она повстречалась с женщинами, принес сюда и выходил, — но лишь для того, чтобы лишить жизни, принести в жертву во время этого жуткого языческого ритуала.

Потом человек замер. Страх не отпускал Алису, она смотрела на фигуру, которая превратилась в огромный язык пламени, каким-то чудом оторвавшийся от костра и заживший своей жизнью. Постояв какое-то время неподвижно, человек медленно наклонился к ней. Он был так близко, что ноздри Алисы уловили острый запах листьев и растений.

— Леманджа, — выдохнул ей в лицо язычник. — Леманджа, — повторил он и приложил кинжал к ее груди.

К дому Банкрофта они доберутся к вечеру. Пол Тарн посмотрел на сапфировую воду, по гладкой поверхности которой солнце разбросало ослепительно-яркие бриллианты. Ричард Морган поначалу пытался отговорить Пола ехать в Морант, но потом все же согласился взять его с собой. Пол сказал, что он, как британский подданный, находящийся на британской земле и не подозреваемый ни в каких правонарушениях, имеет полное право направляться туда, куда ему хочется. Морган понимал, что никаким другим способом, кроме разве что заключения Пола под стражу, он не сможет запретить ему ехать, поэтому скрепя сердце выделил ему место на катере, который вместе с небольшим отрядом полиции предоставил в распоряжение инспектора губернатор острова. Надо сказать, что губернатор отнесся к сообщению Ричарда Моргана очень внимательно. Он выслушал его доклад за обедом, когда к столу подали свежего омара. Указ, запрещающий торговлю людьми, был издан в 1834 году, после чего во всех точках Британской империи продажа и покупка людей считалась незаконным делом, которое надлежало искоренить. Что же касается торговли «белыми рабынями», продажи женщин, а иногда и мальчиков в сексуальное рабство, то человеку, который занимается этим постыдным делом, грозило самое суровое наказание.

«Так почему же вы, располагая дневниками жены подозреваемого и другими уликами, не арестовали Банкрофта раньше?»

Инспектор разломал клешню омара, извлек из нее аппетитное сочное мясо, отправил его в рот и лишь после этого ответил:

«Пустая болтовня! — Он промокнул губы белоснежной салфеткой и пояснил: — Любой опытный адвокат с легкостью доказал бы, что все это лишь пустая болтовня Фарнелла, который пытается спасти свою жизнь. А дневники? Кто-нибудь может подтвердить, что они были написаны именно Фелицией Банкрофт? Кто угодно мог их написать. Нет, мистер Тарн, нам необходимы улики. Прямые, неопровержимые улики. И теперь они у нас появились в лице четырех девушек англичанок, которых британский военный корабль снял с борта судна, принадлежащего некоему Юсуфу-эль-Абдулле. Он понимает, что его арест может привести к возникновению международного скандала, крайне нежелательного для британского правительства, поэтому не стал отпираться и подтвердил, что купил свой „товар“ у Марлоу Банкрофта, к тому же — в качестве жеста доброй воли — он передал в наши руки документ о сделке, подписанный самим Банкрофтом».

«Неужели он не понимал, как опасно подписывать такие документы?»

Сидя в катере и изнывая от жары, которую лишь слегка разгонял слабый ветерок, Пол вспомнил, как, услышав этот вопрос, Морган улыбнулся.

«Обычная хитрость, — объяснил инспектор. — Если я правильно понимаю, Банкрофту нужны были деньги, Юсуфу — расписка, поскольку без нее заключать сделку он опасался. Абдулла догадывался, что его могут поймать… Расписка давала ему гарантию, что его не обвинят в похищении этих девушек».

«Но он же все равно хотел вывезти их насильно».

Отпив кофе, в который до этого высыпал несколько ложечек сахара, инспектор задумался.

«Мистер Тарн, и в нашей с вами родной стране не всегда считаются с желаниями женщин. Кто может поручиться, что на родине Юсуфа-эль-Абдуллы дело обстоит иначе?»

И правда! Пол обвел взглядом прозрачную воду вокруг катера, посмотрел на утыканный пальмами берег. На память опять пришли слова, произнесенные Эдвардом Фарнеллом: «Спросите его о девушке, которую он изнасиловал…»

С ее желанием кто-нибудь считался?