Плененное сердце - Барбара Картленд Страница 67

Гости кланяются им, когда они проходят мимо, а потом присоединяются к процессии. Так они молча, торжественно шли по длинным коридорам замка, где через каждые двенадцать ярдов стояли лакеи с золотыми подсвечниками в руках, в которых горели свечи.

Сабина не спрашивала и даже не интересовалась, куда они идут. Она только прислушивалась к тому, как замирает от восторга ее сердце от сознания того, что он рядом, что держит ее руку. Откуда-то издалека донеслись звуки органа и завораживающие голоса поющих мальчиков.

Потом Сабина увидела перед собой открытые двери часовни и поняла, куда они направлялись и почему гости шли за ними. Остро пахло ладаном. Около золотого запрестольного экрана горели высокие свечи. Священник, облаченный в рясу, ждал их, стоя перед двумя белыми атласными подушечками.

Они бок о бок медленно поднимались по ступенькам, а когда оказались наверху, опять запел хор мальчиков. Казалось, что это поют ангелы. Звуки заполняли часовню и гулким эхом отражались от куполообразного свода. Гости расселись по скамьям за их спиной.

— Я, Сабина, беру тебя, Михеля, в законные мужья. В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и во здравии…

Она слышала свой голос, произносящий эти прекрасные слова. И когда он надевал ей на палец золотое кольцо, она помнила о маленькой ранке на своем запястье. За последнее время случилось так много всего, что она с трудом осознавала, в каком порядке происходили события.

Она помнила, что ее поцеловала княгиня, а леди Тетфорд сказала, что все понимает и не сомневается, что Сабина будет счастлива.

— Михель пришел ко мне сегодня утром, — сказала она. — Я знаю его с тех пор, как он еще был ребенком. И у меня нет сомнений, как и у тебя, что вы судьбой предназначены друг для друга.

Потом был большой банкет, на котором Сабине предлагали множество великолепно оформленных и очень вкусных блюд. Тосты произносились один за другим. Со своих мест поднимались гости, каждый последующий был выше рангом и увешан большим числом знаков отличия, чем предыдущий.

Если бы рядом с ней не было Михеля, и если бы он не шептал ей на ухо волнующие, приятные слова, Сабина могла бы подумать, что все это ей пригрезилось.

Каждый раз, когда ей казалось, что это сон, она чувствовала, как ее сердце делает скачок или она сама вздрагивает от прикосновения рук любимого. Михеля не забывал говорить ей согревающие душу слова, от которых постепенно оттаивало ее сердце.

Когда застолье закончилось, гости перешли в зал для танцев, где играл цыганский оркестр. Мелодия была настолько заразительна, что даже самые серьезные гости не могли устоять на месте.

Михель обнял Сабину за талию и закружил ее в танце, как в ту ночь во дворце во время костюмированного бала. Сейчас они не разговаривали, в словах не было нужды.

Сабине казалось, что ее чувства обостряются с каждой минутой, когда он находится рядом. Удовольствие от того, что она с ним танцует, что его рука лежит на ее талии, что его глаза смотрят ей в лицо, было непередаваемым. Все это казалось чудом, неожиданно свалившимся на нее неизвестно откуда.

Продолжая танцевать, Михель увлек Сабину из зала в другую комнату, в которой была маленькая лестница. Там он прижал ее к своей груди и, глядя на нее с улыбкой, сказал:

— Я думаю, мое сердце, что здесь мы с тобой можем укрыться.

Они поднялись по лестнице наверх, и он открыл дверь в комнату с высоким потолком. В большом камине горел огонь, его свет освещал огромную четырехугольную кровать с резными серебряными столбиками, поддерживающими балдахин из бирюзового атласа, украшенную страусиными перьями, и застланную покрывалом из белого горностая, отороченного черным соболем.

Когда же ее глаза привыкли к полумраку, Сабина вдруг увидела свои вещи. Ее ночная рубашка и пеньюар лежали на стуле около камина, а комнатные бархатные тапочки, окаймленные лебяжьим пухом, которые леди Тетфорд подарила ей всего несколько дней назад, стояли на коврике перед камином.

Но она больше ничего не хотела видеть, кроме мужчины, стоявшего рядом и не сводившего с нее глаз. Сверкая бриллиантами на шее и в волосах в свете огня, она вошла в комнату и повернулась к нему:

— Почему ты мне не сказал?

— Моя красавица! — ответил он. — Надо ли мне объяснять свое глупое желание, чтобы меня любили ради меня самого?

— Но я бы любила тебя, кем бы ты ни был! — воскликнула Сабина.

— Как я мог быть уверен? Если бы ты узнала, что я князь, история нашей любви вряд ли закончилась бы так хорошо.

— Но почему… Зачем ты притворялся цыганом? — спросила Сабина.

— Я не притворялся, — ответил он. — Я фактически законный король одного из цыганских племен. Мой прапрапрадед много лет назад женился на цыганке, королевской дочери.

Она была единственной дочерью в семье, и их сын, мой прадед, стал, конечно, цыганским королем. С тех пор в нашей семье появилась традиция на три недели или на месяц раз в году оставлять роскошную жизнь и уходить с табором, куда бы его не занесла бродячая цыганская жизнь.

Я побывал во многих интересных местах и видел множество замечательных вещей вместе с моими верными цыганами.

Но в этом году из-за того, что моя мама не очень хорошо себя чувствовала, я настоял, чтобы мы остановились неподалеку от Монако. Может быть, это интуиция мне подсказала, что я должен находиться здесь и ждать, когда ты появишься. Наверное, это была судьба. Вернее, зов судьбы. И ты просто не могла не прийти ко мне, моя любимая.

— Если бы только я знала, — вздохнула Сабина.

— Не кажется ли тебе, что это бы все испортило? — спросил он. — Ты можешь себе представить, что это значило для меня, когда ты пришла ко мне прошлой ночью, отказавшись от всего, что тебе дорого, зная, что взамен ничего не получишь, кроме любви?

— И все-таки ты отослал меня… назад, — сказала Сабина.

В ее голосе прозвучал упрек, потому что она вспомнила те страдания и тоску, которые испытала, когда проснулась утром в своей комнате.

— Я отнес тебя назад, — поправил он ее, — потому что хотел, чтобы мы были связаны всеми узами, которые только существуют. Ты дважды вышла за меня замуж, Сабина. Теперь назад пути нет.

— Как будто мне это нужно, — ответила она. Ее глаза сверкали, как звезды в свете яркого пламени.

— Не надо на меня так смотреть, — сказал он хрипло. — Если ты не перестанешь, я прикоснусь к тебе, а если я это сделаю, мы забудем обо всем, что я должен тебе сказать, обо всех объяснениях, которых ты от меня ждешь.

Ей польстила власть, которую она имеет над ним, и, наверное, она не была бы настоящей женщиной, если бы не спросила лукаво:

— Значит, в конечном итоге ты все-таки меня хочешь?

— Через несколько минут, — ответил он, — я собираюсь отбросить прочь все твои сомнения. Я буду доказывать тебе свою любовь, моя душа, пока ты не попросишь пощады. Но пока позволь мне сказать тебе еще пару вещей. Первое — я сегодня утром говорил с лордом Тетфордом.