Шелковая вендетта - Виктория Холт Страница 67

Он покачал головой.

Желая переменить тему разговора, я стала расспрашивать его о виноградниках. Он с увлечением начал рассказывать о своем любимом деле. Я узнала, какое губительное влияние на виноград оказывают капризы погоды. Погода могла быть очень серьезным врагом, но, как и большинство врагов, она могла быть и другом. Люди приходили в отчаяние, когда выдавалось сырое лето, и каждый день молились в церкви о солнечной и теплой осени, которая могла бы спасти урожай. Он сумел заразить меня своим энтузиазмом, когда стал рассказывать о ven-dange [19].

– Вы сами увидите на это, когда приедете ко мне в гости – вы и ваша малышка. Теперь, когда мы нашли друг друга, мы не должны потеряться в этом мире. Малышке понравятся виноградники.

– О, не сомневаюсь.

– Каким это будет счастьем для нас.

– А как же ваша жена, семья?

– Моя жена умерла два года назад. Она была старше меня. Наш брак продлился достаточно долго. Дети – Жорж и Бриджит – уже имеют свои семьи. Думаю, они будут счастливы узнать, что у них есть сестра.

– Тогда мы должны поехать. – Я повернулась к бабушке: – Как ты думаешь?

Она энергично закивала.

Было уже поздно, когда он собрался уходить.

– Завтра я снова приду к вам, – сказал он. – Вы ведь не станете возражать, правда?

– Вы можете заходить к нам в любое время, – решительно заявила бабушка.

Бабушка пришла ко мне в комнату, когда я была уже в постели. Я знала, что она придет, и ждала ее. Она выглядела моложе своих лет в простом элегантном пеньюаре, с заплетенными по-школьному косичками.

– Какая ночь! – сказала она. – Из тех, что запоминаются на всю жизнь.

– Конечно, не каждый день женщине приходится знакомиться с отцом, о котором она никогда не слыхала. Ведь это ты все подстроила, да, бабушка?

– Ну... – начала она.

– Я слишком хорошо тебя знаю. К тому же тебя всегда выдает твое лицо. У тебя самое выразительное лицо на свете. Ты поехала во Францию специально затем, чтобы найти его. И сказала ему, что он должен познакомиться со мной, так?

– Его не пришлось уговаривать.

– Да? А что же он столько лет...

– Откуда ему было знать, где ты?

– Так, значит, ты сказала ему, где я нахожусь, и попросила приехать и повидаться со мной.

– Как только он узнал, где ты, то сразу же захотел познакомиться с тобой.

– А не упоминала ли ты ему каким-нибудь образом про наш салон... и те трудности, которые связаны с открытием филиала в Париже?

– Так ведь графиня сказала об этом за ужином.

– Да, но мне показалось, что он слышит об этом не впервые.

– Ну, может, я и обронила как-нибудь фразу...

– И поэтому он сделал мне это предложение. По-моему, он принял решение гораздо раньше.

– Ну к чему этот допрос? Что плохого в его предложении?

– Значит, все-таки ты посоветовала ему это сделать?

Она пожала плечами.

– Он хотел знать, как твои дела... какие у тебя трудности... вполне понятное желание отца. Ну ладно, хватит об этом. Ты должна взять эти деньги.

– Я не могу этого сделать, бабушка! Это стыдно. Это все равно что попрошайничать. Как будто я прошу его заплатить мне за то, что он бросил мою мать.

– Ты думаешь только о себе, ma cherie. Ты должна подумать и о других. Это доставит ему громадное удовольствие. Почему он должен страдать из-за твоей гордыни?

– Бабушка, я не верю, что ты и вправду хочешь, чтобы я взяла эти деньги!

– Ты не представляешь себе, как я была бы этому рада. Это даст нам все, о чем мы мечтали... у нас будет салон в Париже. Я всегда знала, что это необходимо, и все говорила себе: «Когда-нибудь... « – и вот теперь у нас появилась такая возможность, а ты ее отвергаешь. – Я не могу этого сделать.

– Значит, мы все будем страдать из-за твоего каприза. Ты, я, графиня, Касси... и твой отец.

– Но зато...

Она покачала головой.

– Подумай о нем. Он раскаивается в своем поступке. Он так обрадовался возможности хоть как-то исправить то зло, которое причинил твоей матери. Воспоминание об этом столько лет камнем лежало у него на совести. Он был бы счастлив сделать это для тебя. Он бы чувствовал, что сумел хоть как-то компенсировать свое отсутствие все эти годы. Но мадам Ленор... она говорит: «НЕТ». Ее гордость, ее драгоценная гордость... должна быть на первом месте.

– Бабушка, зачем ты представляешь все в таком свете?

– Я представляю это в том свете, в каком оно есть. Хорошо, я ухожу, мой маленький упрямый мул. Спокойной ночи. Приятных сновидений. И пусть тебе приснится, сколько всего хорошего можно сделать на те деньги, от которых ты отказываешься из-за своей дурацкой гордости, от которой не станет лучше ни Богу, ни женщине.

– Спокойной ночи, бабушка.

Она пошла к двери, послав мне на прощание воздушный поцелуй.

– Да хранит тебя Господь, сокровище мое.

Когда графиня узнала о предложении, которое сделал мне отец, она в восторге захлопала в ладоши и сжала бабушку в объятиях.

– Не очень-то радуйся, – сказала ей бабушка. – Ленор решила не брать эти деньги.

– Что? – закричала графиня.

– Кажется, это называется гордостью.

– О, нет! Нет!

– Да... увы. – Бабушка опустилась на стул и принялась раскачиваться из стороны в сторону; в уголках ее губ притаилась улыбка.

– Несчастный человек, этот любящий отец, – снова заговорила она. – Много лет назад он совершил поступок, который покрыл его имя позором. Теперь он нашел дочь и хочет показать ей, как он счастлив. И в знак своей радости делает этот зримый дар... а его дочь говорит: «НЕТ. Ты по-прежнему должен корить себя за содеянное. Я ни в коей мере не собираюсь облегчить твою совесть». Несчастный. Гордость – жестокая вещь. Между прочим, это один из семи смертных грехов.

– Все совсем не так, как ты говоришь, бабушка. Я знаю, что ты только за этим его разыскала. Ты решила найти его, потому что нам были нужны эти деньги для открытия парижского магазина. Признайся, наконец, что это так.

– Мы встречаемся. Он хочет знать, чем занимается его дочь. Я рассказываю ему... как я могла не рассказать? Он слушает... очень внимательно... и говорит себе: «Ах, вот шанс исправить то зло, которое я причинил моей бедной Мари-Луизе. Это ее дочь... наша дочь... и я помогу ей стать счастливой. Я дам денег для ее предприятия. У меня их полно. Мне это ничего не стоит». Но нет, она не возьмет их. Ее останавливает гордость. Подумаешь, он мучается, страдает. Она не поможет ему из-за своей страшной, упрямой гордости...