Безрассудная любовь - Элизабет Лоуэлл Страница 67

«Боже всемогущий, — подумал Тай, — я такой же глупый, как тот единорог, добровольно сдающийся в плен деве, не в силах противиться ее очарованию. Я подарю ей не только свою свободу, но и самую жизнь, если потребуется».

Тай переместил вес тяжелых сумок с золотом на другое плечо, возведя таким образом барьер между собой и Жанной. Она не придала этому значения, все еще переживая неожиданное прикосновение его ладони и пустоту, оставшуюся после того, как он убрал руку. Это было подобно тому, как если бы она спускалась по опасной отвесной тропе и чувство равновесия внезапно изменило бы ей. Она вопросительно посмотрела на Тайрелла, но увидела на его лице лишь непроницаемую маску, не сулившую ничего хорошего тому, кто будет допытываться: «Почему ты так долго не прикасался ко мне?», «Почему ты сделал это сейчас?» или «Почему ты внезапно отпустил мою руку, словно не в силах больше переносить близость моей руки?».

— Ты повезешь золото на Люцифере? — помолчав некоторое время, спросила Жанна. Ее голос звучал почти ровно, но ладонь все еще горела от недавней близости бороды Тая, словно она была пламенем, прожигающим насквозь.

— Он достаточно силен, чтобы выдержать мой вес вместе с весом золота, — ответил Тай, — да еще и дать фору другим мустангам.

— Тогда тебе тоже понадобится подпруга, или стремена, или и то и другое вместе, чтобы удерживать седельные сумки, — заметила Жанна.

— Я уже думал об этом, — согласился он. — Интересно будет посмотреть реакцию жеребца, когда он впервые почувствует боками удар пяток.

Тай снова перевесил сумки на другое плечо и замолчал. Остаток пути до лагеря они проделали в тишине. Девушке говорить не хотелось по той простой причине, что сказать ей было нечего. Либо Люцифер примет наездника, либо нет. В последнем случае их шансы ускользнуть от Каскабеля будут ничтожны.

— Нам нужно уговорить Безумного Джека оставить золото здесь, — наконец предложила Жанна.

Тайрелл думал о том же. Но он думал также и о том, что он сам чувствовал бы, окажись на месте старателя — старого, больного человека, снедаемого виной за ошибки прошлого и видящего в передаче накопленного им золота единственный способ умереть с чистой совестью.

— Это его пропуск в рай, — сказал он.

— Нет, это наш билет прямиком в ад.

— Тогда попытайся переубедить старика.

— Именно это я и собираюсь сделать.

Высоко подняв голову, Жанна ускорила шаг и скоро обогнала Тая. Придя в лагерь, она обнаружила на камне записку от Безумного Джека, на которой корявым почерком было выведено название города, оставленного им много лет назад, и имена пятерых его детей.

— Джек! — завопила девушка. — Постой! Вернись!

Ответа не было. Она развернулась и что было силы побежала обратно на луг.

— Что случилось? — резко спросил Тай.

— Он ушел!

— Коварный сукин сын! — выругался он и бросил тяжелые сумки на землю. — Он знал, что случится, когда мы обнаружим, сколько золота нам придется тащить. Взял с нас обещание, что мы доставим богатство его детям, да и сбежал, словно за ним гонятся черти из преисподней.

Жанна подняла руки ко рту, и воздух прорезал неистовый ястребиный крик. Зебра резко вскинула голову и, повинуясь зову, поскакала к ней.

— Что ты собираешься делать? — спросил Тай.

— Постараюсь отыскать его. Он слишком стар, чтоб уйти далеко за такое короткое время.

Одним мощным движением Тай усадил Жанну кобыле на спину. Мгновение спустя она уже неслась галопом через луг к узкому отверстию, являющемуся единственным выходом из долины.

К тому времени, как они добрались до расселины, Зебра покрылась потом. Она словно чувствовала отчаяние девушки. Жанна спешилась и со всех ног побежала по узкому сумеречному боковому каньону, нимало не заботясь об оставляемых ею следах. Она больше не окликала Безумного Джека по имени, так как не хотела, чтобы эхо разнесло ее клич и его услышали мятежники, которые могли оказаться поблизости.

Пробежав не более пятидесяти футов, девушка поняла, что что-то не так. Она резко замерла на месте, пытаясь понять, что подсказывает ей ее шестое чувство.

Она не слышала никаких звуков, не чувствовала запаха постороннего присутствия, не замечала движения. Она была здесь совершенно одна.

— Это подозрительно, — прошептала Жанна. — Я вообще ничего не нахожу здесь.

Опустившись на четвереньки, она принялась внимательно осматривать землю, но обнаружила только собственные следы, оставленные только что.

Зебра настороженно отпрянула, когда Жанна внезапно выскочила из расселины.

— Спокойно, девочка, спокойно, — задыхаясь, произнесла она, снова запрыгивая на кобылу.

Зебра пустилась галопом, из-под ее копыт летели камешки и комья земли. Когда они промчались мимо Люцифера, пасшегося на лугу, он на мгновение оторвался от своего приятного занятия, безразлично посмотрел на эту парочку и снова принялся щипать траву. За прошедшие годы он привык к конным прогулкам Жанны.

— Ну? — потребовал Тай, как только девушка оказалась в лагере.

— Он все еще где-то в долине. Давай разделимся и поищем его. Ты иди налево, а я направо.

Окинув взглядом луг, Тай вздохнул:

— Мы только потеряем время. Его здесь нет.

— Это невозможно. В расселине нет ни одного его следа. Значит, он где-то здесь.

— Тогда он должен скрываться между тем местом, где пасется Люцифер, и тем, где стоим мы.

Это пространство составляло не более сотни футов. Спрятаться было негде даже кролику, не говоря уж о человеке.

— Почему ты так думаешь? — спросила Жанна.

— Потому что ветер дует с той стороны. Люцифер внимательно принюхивался, прежде чем приступить к своему обеду. Я наблюдал за ним.

Из Жанны словно выпустили весь воздух, сделав ее маленькой и беспомощной. Раз уж жеребец не учуял присутствия Безумного Джека, значит, его тут действительно нет.

Угрюмо она посмотрела на лежавшие на земле седельные сумки — единственное наследие старого старателя миру, который он покинул много лет назад. На их плечи возложили слишком тяжелое бремя, но им придется его тащить. Единственным ее утешением было то, что доли Тая и ее собственной должно было хватить, чтобы он мог осуществить свою заветную мечту. Она не знала, насколько высоко ценятся прекрасные дамы, но полагала, что шестидесяти фунтов золота будет достаточно.

Тайрелл смотрел на сумки с таким же мрачным выражение лица, что и Жанна. Он думал о том, что его доли золота, сложенной с ее долей, должно хватить, чтобы девушке никогда не пришлось дарить свое восхитительное тело другому мужчине ради выживания.