Золотая гондола - Барбара Картленд Страница 66

– Я сама когда-то была в таком же положении, – произнесла Паолина.

– Неужели? – переспросила незнакомка, глаза ее стали круглыми от удивления.

Чувствуя, что сказала лишнее, Паолина проследовала через комнату и, налив в рюмку вина, предложила его посетительнице.

– Выпейте это и отдохните, – промолвила она. – Я должна вернуться к себе в спальню, чтобы переодеться для свадебной церемонии.

Паолина зашла в свою комнату и закрыла дверь. Там ее уже ждали Тереза и парикмахер, но она едва замечала их. Пытаясь заглянуть в будущее, она видела в нем множество других эпизодов вроде того, свидетельницей которого ей только что пришлось стать, и почувствовала, как в груди ее закипает гнев против графа. Как смел он обращаться с женщиной, кем бы она ни была, так, как он обошелся с тем бедным созданием в галерее? Как смел он относиться к женщине, словно к простой игрушке, которую в любой момент можно выбросить за ненадобностью?

Она спрашивала себя, что станется с нею, когда он устанет от нее – а такое время, без сомнения, наступит. И тогда она вспомнила толстую кипу юридических документов, которую она заметила, во время разговора, на письменном столе сэра Харвея в библиотеке. По крайней мере, в том, что касается денег, она будет обеспечена, но, подумала она про себя, скривив губы, она всегда останется в проигрыше в том, что касается ее собственного счастья.

Парикмахер уже почти прикрепил к усыпанной алмазами диадеме длинную кружевную фату, закрывавшую большую часть платья из серебристой парчи, когда в комнату вошел сэр Харвей. Мысли Паолины были полны грусти, и все же, едва она услышала его шаги, сердце подскочило в ее груди и ей показалось, что все вокруг словно озарилось солнечным светом.

– Ваша милость пришли как раз вовремя! – воскликнул парикмахер. – Я бы хотел, чтобы вы взглянули на фату госпожи. Не правда ли, она выглядит в ней королевой красоты? Сама Афродита, восставшая из волн морских, не могла бы показаться более прекрасной.

Паолина заметила, что сэру Харвею стоило немалого труда окинуть ее критическим взором, чтобы оценить со всех сторон работу парикмахера. Однако он совладал с собой и произнес:

– Превосходная работа. Думаю, благодаря вам моя сестра на самом деле выглядит чудесно в этот знаменательный день.

– Никто не смог бы сделать ее милость более прекрасной, чем она уже есть, – подхватил парикмахер с восторгом. – Но я польщен тем, что мне выпала честь, добавить частицу своих скромных способностей к шедевру, созданному самим Господом.

Сэр Харвей вручил ему пару золотых монет, и парикмахер с поклонами удалился. Взмахом руки Паолина отпустила Терезу и затем в нетерпении обернулась к сэру Харвею.

– Ну как? – спросила она.

– Граф был вне себя от ярости, узнав, что его старые грешки выплыли наружу, – ответил сэр Харвей. – Я был с ним очень суров и предупредил его о том, что его недостойное поведение может не лучшим образом отразиться на вашем отношении к нему. Я даже пригрозил ему расстроить свадьбу.

– И что он ответил на это? – осведомилась Паолина, надеясь, вопреки здравому смыслу, что свершится чудо и опасения графа оправдаются.

– Он проявил малодушие и уступил, – отозвался сэр Харвей. – Дама, о которой идет речь, получит сегодня же крупную сумму денег. Я ждал, пока он не отдаст необходимые распоряжения своему поверенному.

– Эта женщина уже ушла? – спросила Паолина, бросив взгляд в сторону двери.

– Как только я сообщил ей, что ожидает ее дома, она немедленно поспешила туда, – ответил сэр Харвей. – Но она просила передать вам, что очень вам признательна и будет молиться за вас.

– Я сейчас действительно нуждаюсь в ее молитвах, – произнесла Паолина сухо.

Говоря это, она отвернулась, чтобы сэр Харвей не заметил слез, выступивших у нее на глазах. Какое-то мгновение он, не отрываясь, смотрел на нее, и затем простер к ней руки.

– Паолина! – произнес он хрипловатым голосом.

Но тут дверь комнаты распахнулась и, обернувшись, они оба увидели Альберто, запыхавшегося, с белым от ужаса лицом, глаза его едва не вылезали из орбит.

– Ваша милость, – проговорил он, едва успев перевести дух, – нам надо уехать отсюда – и как можно скорее!

– Что там еще стряслось? – осведомился сэр Харвей.

– Я только что... был на рынке, чтобы принести от портного один из ваших плащей, который... нужно было перешить, – пробормотал он, запинаясь. – И там я случайно наткнулся... на моего кузена, который... служит у герцога.

– Он был удивлен, увидев тебя? – спросил сэр Харвей.

– Нет... потому что, по его словам, он знал, что я здесь. Герцогу известно, что я теперь... в услужении у вас. По сути, он все это время знал, где ему искать меня... и вас, ваша милость. Он может захватить нас, когда ему вздумается.

Альберто был явно до такой степени напуган, что сэр Харвей приблизился к нему и положил руку ему на плечо.

– Соберись с духом, парень, – обратился он к нему, – и расскажи подробно, что именно ты слышал.

– Нас обоих собираются убить, – ответил Альберто, – вас, ваша милость, и меня. По крайней мере, меня в живых не оставят, так как герцог считает меня предателем из-за того, что я покинул его службу. А вас, скорее всего, бросят в темницу Феррарского замка. Ваша смерть будет медленной, но вас все равно ничто не сможет спасти. Еще никому и никогда не удавалось бежать из подземелий замка.

Паолина вскрикнула от ужаса и тут же вскочила с места.

– Но как он может это сделать? – спросила она, подойдя к Альберто и сэру Харвею.

– Подожди! – перебил ее сэр Харвей. – Давай сначала лучше выслушаем все до конца. Что еще сказал тебе твой кузен, Альберто?

– Нас должны схватить сразу же по завершении свадебного обряда, – произнес Альберто. – Герцог не осмелится посягнуть на ее милость, так как опасается мести графа. Но в лагуне, недалеко от берега, стоит наготове его корабль, чтобы доставить вас, ваша милость, и меня в Комаччио.

– Так вот что он затеял! – воскликнул сэр Харвей.

– Меня сразу же прикончат, – проговорил Альберто задыхающимся голосом. – Мне перережут горло. Так приказал герцог, и ничто уже не в силах мне помочь. Даже если я убегу, они достанут меня из-под земли!

– Не давай им запугать себя! – ответил сэр Харвей резко. – Мы перехитрим герцога и останемся в живых!

– Но как... как вы намерены скрыться от него? – спросила Паолина.

Девушка была очень бледна, глаза ее казались несоразмерно большими на нежном личике в обрамлении тонкой кружевной вуали, обращенном к нему. Сэр Харвей между тем расхаживал взад и вперед по комнате.

– Нам придется проявить всю нашу изворотливость, – ответил он. – Я не намерен гнить заживо в темнице, а тебе, Альберто, вовсе ни к чему умирать. Ты еще долго будешь жить и сделаешь многих девушек счастливыми.