Выше только звезды - Алина Феоктистова Страница 66

— Дай мне прийти в себя, у нас еще будет время поговорить, — сказал он.

Так их и застала Наташа.

— Я задержалась, — сказала она как ни в чем не бывало. — Проголодались, наверное? Мойте руки, сейчас будем ужинать.

— Мама, подожди, — остановила ее Светлана. — Папа будет жить с нами, только… вам нужно пожениться. — Она была сторонницей нравственности.

— Мы уже год, как женаты, — сказала Наташа. — Вы слышали, что я вам сказала?

— Как у тебя это получилось? — спросила Наташа, когда они остались одни в спальне. В первый раз — легально.

— Я ее выпорол, — признался Роберт, готовясь как минимум к лекции на тему о непедагогичности подобного обращения с детьми. Тем более причину он ей объяснить не мог — обещал ведь дочери молчать.

— Здорово, — засмеялась Наташа. — Надо было это сделать давно.

— Знаешь, я несколько превысил пределы допустимого, — сказал Роберт, вспомнив багровые полосы на теле дочери. — Просто не соображал, что делаю… Я был вне себя.

— Иногда это полезно, — сказала Наташа. — И я понимаю тебя. Светка доведет кого угодно. Но в следующий раз не превышай пределы.

— Следующего раза не будет, — пообещал Роберт, обнимая жену. — Мы отлично будем ладить.

Света долго не могла уснуть — ей было больно лежать и на боку, и на спине. Но она была счастлива. Она с детства завидовала девочкам, у которых были отцы, и мечтала его иметь. Она бежала навстречу к каждому дяде, приходящему в их дом, но они дарили ей подарки и больше внимания на нее не обращали, а потом исчезали, и мама говорила ей, что это не папа. А однажды ее мечта сбылась. Про одного дядю мама сказала, что он и есть папа, и он даже жил с ними. Он тоже дарил ей подарки и иногда ходил с ней гулять. И она чувствовала, что теперь такая же, как и все ее друзья. А потом он поссорился с мамой и ушел, и она поняла, что не была ему нужна — он жил с ними лишь ради мамы, но она успела привязаться к нему всей душой. И ей было очень плохо. А дядя даже не узнавал ее, встречая на улице. И вот появился новый претендент на руку матери, и ей сказали, что это ее папа. Он поступал так же, как и все, тоже дарил подарки, и она думала, что до нее ему дела нет. Но почему-то он нравился ей гораздо больше, чем все остальные, и ее тянуло к нему. Когда ее подруга пожаловалась, что отец не разрешает ей дружить с мальчиком и устроил скандал, застав дома ее одноклассника, она разработала план. Если этому мужчине, который утверждает, что он ее папа, нужна она, он поведет себя так же, как отец ее подруги. Конечно, такого исхода она не ожидала, но это лишь доказывало, что в самом деле он ее любит. Она наконец уснула, лежа на животе, совершенно счастливая.

Она рассказала обо всем Роберту месяца через два, когда они действительно стали дружной семьей, и он спросил ее, почему она так долго не признавала его. Был еще один опасный момент в их жизни — когда уже нельзя было больше скрывать от Светланы беременность матери. И Наташа и Роберт боялись, что девочка будет против рождения ребенка, будет ревновать их к нему и возненавидит его за то, что у него с младенчества будет то, чего была лишена она сама. Но, судя по всему, их сообщение ее искренне обрадовало. Она сказала, что всегда мечтала иметь братишку или сестренку, и, когда родилась девочка, сама выбрала ей имя и целыми днями возилась с ней, а потом и с маленьким братиком, так, что родителям приходилось насильно выпроваживать ее на улицу. У Роберта была только одна боль — Лолита. Когда ему удалось все-таки встретиться с ней и поговорить, выяснилось, что она совершенно утратила всю свою былую привязанность к нему. Даже после того, как он все ей объяснил, она осталась к нему совершенно равнодушной, не стремилась к встрече, не захотела знакомиться с его новой семьей, а тем более жить с ними, хотя Роксана больше не препятствовала этому. Если бы Лолита была настроена к нему враждебно, как в свое время Светлана, он бы понял, что она просто обижена на него за его уход из семьи. Но она общалась с ним нейтрально, как с чужим, не уклоняясь от встреч и подарков, но и не выражая особого желания к продолжению общения. Он видел, как изменилась его девочка, прежде самоуверенная, задорная и веселая, как она замкнулась в себе, но ничего не мог поделать. Даже советом он не мог ей помочь. Она его выслушивала, не возражая, но никогда не следовала тому, что он ей говорил. Авторитетом для нее он не был и повлиять на нее никак не мог.

— Ну что, парни, — Роберт оглядел гостиную Дегтяревых, куда они все зашли. — Здесь будем, — он усмехнулся, — разговаривать? Все-таки не лучше ли нам, Альберт, объясниться вдвоем. — Он повернулся к Берту. — В дни моей молодости считалось недостойным устраивать разборки двух против одного, который к тому же старше на тридцать лет. Впрочем, сейчас все изменилось.

— Мы можем поговорить и спокойно, — сказал Даниил. — Все зависит только от вас. И Альберт, в общем-то, ни при чем. Главный инициатор я.

— Странно, — Роберт сел в кресло. — Так что же за драматическая история произошла с участием моего носового платка, из-за которой вы привезли меня сюда? Я, в общем-то, предполагаю, в чем дело, но хотел бы услышать это от вас.

— Точно такой же платок, какой нам показывала Наталья Сергеевна, был найден в коридоре ночного клуба в ночь, когда убили мою жену. На нем были следы ее крови. Убийца вытер испачканные руки и второпях выронил его, когда уходил, — встав напротив Роберта, произнес Даниил. — Как бы вы могли объяснить это, Роберт Михайлович?

Лицо Роберта залила смертельная бледность. Он закрыл глаза, справляясь с собой, и через минуту спокойно посмотрел в лицо Даниилу.

— Ее убил я, — решительно произнес он.

— Ты ответишь за все, извращенец, — Даниил бросился на Роберта, но Берт крепко держал его сзади.

— Оставь его, Дан, он никого не убивал, — Берт не выпускал Даниила, и справиться с ним Даниил не мог.

— Роберт Михайлович, я знаю, что вы не убивали. Но вы знаете, кто убийца, и покрываете его, — сказал он Роберту. — Скажите, сколько у вас было таких платков?

— Два, один остался у Наташи, другой я потерял в ночном клубе, — ответил Роберт. — Повторяю, эту девушку убил я.

— Ладно, Берт, пусти меня, я его не трону, — попросил, немного успокоившись, Даниил. — Нужно звонить в милицию.

Даниил подошел к телефону.

— Но зачем, скажите, зачем вам это было нужно? — настаивал Берт. — Я ведь знаю, что это неправда. За что вы убили ее?

Роберт молчал, несколько смутившись.

— Я расскажу об этом следователю, — сказал он наконец.

На противоположном конце провода дежурный милиционер взял трубку, но Берт нажал на рычаг.

— Подожди с милицией, пусть сначала объяснит, как все произошло. Неужели ты не видишь, что он врет? — объяснил он возмущенному другу.

— Послушайте, парни, ее на самом деле убил я. Я во всем признаюсь и все расскажу, но дайте мне шанс, не звоните никуда. Отпустите меня сейчас, а завтра я сам явлюсь в прокуратуру с повинной. Я хочу попрощаться с семьей, провести с ними последний вечер, — попросил Роберт.