Алтарь эго - Кэти Летт Страница 64

Накидывая черную кожаную куртку Закери, я тенью слонялась под окнами офиса Джулиана, околачивалась около его любимых ресторанов или Пентонвильской тюрьмы, где он навещал своих клиентов. Старалась не обращать внимания на странных типов, обитающих поблизости, и убеждала себя в том, что не превратилась в ищейку.

* * *

– Ну, выудила что-нибудь, куколка? – язвительно спрашивала Аннушка. Следуя моим указаниям, она с выключенными фарами катила по улице, где жил Джулиан, а я в бинокль рассматривала окна моей бывшей спальни. – Все это крайне странно… и я надеюсь, ты прислушаешься к словам женщины, которая отправила своего мужа на отдых в Косово.

– Но я не перебираю. – Я напяливала вязаный шлем. – Просто мне любопытно… Прокрасться в сад и понаблюдать через окно, что там происходит, – ничего в этом странного нет.

Подойдя к окнам, я прижалась ухом к холодному стеклу. Мне было слышно, как они смеются, но шипение телевизора мешало разобрать, что они говорят. Разглядела движение теней в спальне и забралась на дерево в саду как раз в тот момент, когда венецианские жалюзи внезапно были подняты.

Первые несколько недель я тешила себя мыслью, что Кейт скоро устанет от постоянной занятости Джулиана. Но потом он перестал работать. С ужасом и удивлением я наблюдала, как он таскался с ней на всевозможные светские мероприятия – столько вечеринок он не посетил за всю свою жизнь. Балы лейбористской партии, презентация книги Салмана Рушди, обеды разных благотворительных фондов вроде «Единого мира», премьеры в Английской национальной опере, экскурсии в Глиндебурн, [28]неофициальные обеды в ресторане «Чекерс», пикники, места на Уимблдонском стадионе, друзья. Я ошущала, что Кейт постепенно вживается в мою старую жизнь, словно это были домашние тапочки, доставшиеся ей еще тепленькими, и придумывала достойную месть.

Сначала в Институте, где кишмя кишели феминистки, я распространила слух, что Кейт сделала липосакцию и хирургическую операцию по увеличению груди. Потом положила в ящик ее стола крем для удаления лобковых волос. Понимаю, что мстить таким образом мелочно и вульгарно. Но послушайте, ведь и мир наш мелочен и вульгарен.

Джулиан отказывался отвечать на телефонные звонки, и я поняла, что пора переходить к ухаживаниям. Начала я с Убийственных Букетов.

«Какие цветы вы посоветуете дарить мужу, которого я бросила, а теперь хочу вернуть?»

На мои флористские изыски Джулиан не изволил ответить даже открыткой. Что делало его еще более желанным. Я бомбардировала его букетами. Открыла счет у флориста. Флорист привычно вздыхал и уныло спрашивал: «Хорошо, и как вы будете извиняться перед ним на этот раз?»

Когда Джулиан вел дело, постоянно мелькающее в новостях, я притворилась журналисткой, чтобы «взять у него интервью».

Когда он занялся клиенткой, которая была ясновидящей, я дала ей взятку, чтобы в беседе было упомянуто мое имя.

Чтобы окончательно не сгореть от ревности, я старалась успокоить себя мыслью, что Джулиан и Кейт вскоре разочаруются друг в друге, поскольку их пристрастия в одежде не совпадают… Но все чаще и чаще я следила за тем, как они направляются в «Харви-Николс», бутики «Версаче» и «Армани». Словно их взяла на испытательный срок фэшнполиция. Перуанские свитера, которые не надел бы даже перуанец, явно остались в прошлом. Кейт, эта овца в овечьей шкурке, внезапно стала носить лису.

Но настоящие перемены произошли недель через шесть. Кейт, которая не отдыхала аж с бронзового века, внезапно взяла шесть недель отпуска и оставила меня в должности исполняющей обязанности директора. Когда она появилась в офисе, я ее не узнала. Стройные бедра покачивались при ходьбе. Груди, упакованные в увеличивающий объем лифчик, аппетитно выглядывали из глубокого выреза кофточки. Даже знаменитые очки с блестящими стеклами исчезли, на смену им пришли цветные контактные линзы, ну, чтобы выглядеть поглупее. Для окончательной смены имиджа она читала «Дневник Бриджит Джонс» и даже смеялась над ним.

Я задохнулась, чувствуя себя лилипутом.

– Ты такая прозрачная, Кейт!

– Нет, просто стройная, – возразила она.

– Ты же говорила, что твой вес – акт терроризма против людей с фашистскими стереотипами.

За ее спиной вырос Джулиан. Мое сердце катапультировало в глотку. Он отрастил волосы и выглядел лет на десять моложе. До последнего времени в собственной внешности его интересовало только одно: чтобы волосы вообще росли, а после бритья кожа переставала кровоточить раньше, чем он доберется до офиса. Теперь же его ухоженное и загорелое лицо сияло.

Не было ни традиционного костюма в тонкую синюю полоску, ни рубашки с двойными манжетами. Я рассмотрела кожаный костюм от Гуччи, черную футболку от Армани и туфли от Патрика Кокса, которые выглядели так, словно были сделаны из шкуры молодого бычка, выращенного в тепличных условиях.

При виде меня, на губах Джулиана застыла улыбка. Скулы напряглись.

– Привет. – Его когда-то ласкающий слух голос был безразличным, словно это был говорящий будильник.

– Привет, – визгливо ответила я.

Кейт и Джулиан становились все здоровее и счастливее, а я, со своими ночными дежурствами и полными рабочими днями, выглядела все более изможденной и измученной. Как же быстро я превратилась из бросившей в брошенную!

– Рад тебя видеть, – сказал Джулиан обходительно, словно присутствовал на деловом ланче, который всегда начинался с обмена любезностями.

Кейт поцеловала его, давая понять, кто здесь хозяин. В институте они целовались все время, черт возьми.

– Знаете, влюбленные должны находиться в изоляции минимум шесть месяцев, чтобы не вызывать тошноту у всех, кто встречается им на пути, – сказала я фальшиво. Где-то я это уже слышала.

Кейт пошла в туалет, а я последовала за ней, закрыв дверь ногой в изношенных ботинках «Доктор Мартенс», обязательном атрибуте ночных похождений-слежек.

– Выражаясь языком опытных консультантов по семейным вопросам, ты – шлюха! Потаскушка! Двуличная распутница!

– В твоем словаре «шлюха» – это женщина, добившаяся парня, который был нужен тебе, так ведь? – Кейт попыталась прорваться мимо меня, но я загородила ей дорогу.

– Ты же говорила, что романтические отношения – злая шутка матери-природы? Или это тоже ложь?

Кейт повернулась к зеркалу, чтобы поправить новую прическу – подкрашенные волосы были убраны наверх.

– Ты же говорила, что женщина нуждается в мужчине, как корова в скотобойне.

– Но Джулиан не просто мужчина.

– Нет, не просто. Он мой мужчина.

– Бекки, спустись на землю и собери свои мозги. – Она поправила плечики свитера. – Джулиан больше не хочет тебя видеть. По крайней мере, если ему не угрожать электрическим стулом или не натравливать на него немецкую овчарку. Он больше не любит тебя.