Голубая ива - Дебора Смит Страница 64

Неудивительно, что он хотел преуспеть в таком уединении собственных лесов. Неудивительно, что, оберегая его, отец, упавший духом, не мог рисковать, продавая место Маккензи.

После нескольких звонков нужным людям карьера Джо Эстеса бесславно закончилась. Навалились агенты по наркотикам, он попал в тюрьму. Поползли слухи об участии Артемаса в этом ниспровержении. Хопвел обозлился и поклялся назло ему не продавать эту ферму. Смертельный исход после стольких лет ожидания. Лили знала о том, что случилось, из объяснений Артемаса. Казалось, она потеряла всякую надежду.

Но это был еще не конец. Это было только начало.

Артемас поднялся и стал расхаживать по комнате, грудь его вздымалась от ярости.

Все, что она имела, было полностью заложено. Дом, который они с Ричардом так любовно выстроили, земля, яхта, машины, грузовики. Ричард с Фрэнком, очевидно, увлеклись картинами грандиозного будущего, что явилось следствием проекта Коулбрука, и решили построить свой офис стоимостью в два миллиона, используя личное имущество под обеспечение кредитов. Портер и Стокмен рисковали всем, и в результате трагедии все их имущество теперь отойдет банкам, судам, жертвам. Процесс полного и варварского изъятия, в котором «Коулбрук интернэшнл» играет первую скрипку.

Артемас со злостью швырнул стакан. Он разбился вдребезги, один осколок даже поцарапал его лицо, на щеке выступили капельки крови. Но Артемас ничего не чувствовал. В мозгу беспрестанно стучало: «Она потеряла из-за меня сына и мужа. Теперь она потеряет из-за меня свой дом».

* * *

Артемас толкнул дверцу и выскочил прежде, чем водитель успел открыть:

— Жди здесь, Джордж. Я не задержусь надолго.

Джордж, приземистый немолодой мужчина, беспокойно переступил с ноги на ногу и коснулся рукой своего черного кепи:

— Я работаю у вас много лет, мистер Коулбрук. Вы скажете, яйца курицу не учат, но я думаю, вы никогда не делали ничего, ну, безрассудного. Вы столкнетесь с тем, кого здесь увидите, и, ну, сэр, меня это беспокоит.

— Я приехал не убивать его, Джордж. — Артемас говорил очень мягко, но в голосе чувствовалось беспокойство. — Я просто предупрежу, что он еще не раз пожалеет, что родился на свет.

Все внимание Артемаса было сосредоточено на фасаде здания перед ним. Казалось, он не замечал ни суматохи переполненных улиц Атланты, ни служащих, идущих по тротуару. Холодный ветер распахнул его пальто, продувая черный шерстяной костюм. Ему приятно было ощущение чего-то остужающего его пыл. Руки без перчаток горели. Яркое солнце светило с вершины башни из стекла и металла, но не слепило его сквозь прищуренные глаза. Он хотел справедливого правосудия. Нет, он не поднимет руку на Оливера Гранда, это было бы слишком просто. Он заставит его страдать.

Вестибюль казался тесным и утилитарным — полная противоположность парящей красоте Коулбрук-билдинг. Он неоднократно бывал здесь с Джулией, обсуждая проект на стадии планирования. Скептицизм сестры иссяк перед артистическим мастерством подрядчика, который работал в таком обыденном здании.

«Его дело — конструирование, — размышлял Артемас. — А творческие решения пусть оставит архитекторам».

Это воспоминание вновь породило горечь. Он сам выбрал архитекторов. Стокмена и Портера. Их и порекомендовали Гранду в качестве подрядчиков.

«Джулия была бы жива, если бы я не настаивал на Сток-мене и Портере. Если бы не моя идея переместить „Коулбрук Интернэшнл“ в Атланту. Если бы я не захотел быть ближе к Лили, доказывая ей что-то. Если бы ушел из ее жизни, ее сын и муж также были бы живы».

Эти мысли еще сильнее разожгли в нем ярость. Его уверенные шаги по гранитному полу отдавались громким эхом в вестибюле. Решения. Вина. Печаль. Месть. Его побуждения были благородными. Эгоистичными? Да, именно такими они были.

«Лили, я никогда не хотел принести тебе горе. Я только хотел победить тебя. Бог мне поможет».

Он стиснул зубы. В указателе на стене рядом с тупоумным абстрактным гобеленом содержался номер комнаты подрядчиков.

Распахнув дверь строительной фирмы, он почувствовал, как ярость в нем переросла в отвращение. Секретарь, узнав Артемаса, выскочила из-за стола и обеспокоенно кинулась ему наперерез:

— У вас с кем-нибудь назначена встреча, мистер Коулбрук? Мистер Коулбрук?

Он шел мимо служащих, вслед ему летел заинтересованный шепот, но он спешил к одной-единственной двери с маленькой медной табличкой с именем Гранда.

Дверь от удара с шумом распахнулась; задвижка сорвалась. Он ворвался внутрь.

Оливер Гранд с портативным телефоном в руке в ужасе обернулся и, увидев гостя, выронил аппарат. Вмиг оправившись от шока, Гранд подскочил к столу и нажал клавишу телефонной консоли.

— Вызовите полицию! — крикнул он испуганным голосом.

Артемас хлопнул дверью и резким движением швырнул телефонную консоль на пол. Гранд отпрянул, вытянув руки вперед:

— Средства массовой информации сели на нас обоих. Нам обоим не нужны скандальные публикации.

Артемас саркастически улыбнулся:

— Правда для меня не является скандалом. Я буду чертовски рад узнать правду, которая станет достоянием общественности.

Коренастая фигура, выдающиеся челюсти и дергающиеся уголки рта придавали Гранду какое-то сходство с бульдогом. Плоское бледное лицо было измождено неделями бесконечного стресса, тонкие каштановые волосы торчали в разные стороны. Крепкие жилистые руки под закатанными рукавами рубашки выдавали в нем человека, получившего профессию через грязь и пот фанатичных мечтаний. Но были здесь и фотографии в рамках, где Гранд был заснят с общественной элитой города, и ключи от «мерседеса» на столе.

— Тебе не мешало бы поменять свои амбиции на честность. — Артемас швырнул ключи от машины в пепельницу. — Потому что теперь ты потеряешь все. Как тебе тюремная жизнь? Подумай.

— Говори с моими адвокатами. Я тебе ничего не скажу.

— Тогда просто послушай. Слушай, сукин ты сын.

Артемас достал пачку сложенных бумаг из пиджака и бросил на стол.

— Вот копия заключения Эвери Рутгерса, получена сегодня утром. Видимо, совесть спать не дает, не говоря уж о том, что он перепугался насмерть, того и гляди в штаны наложит. — Артемас подался вперед. Слова звучали гладко и холодно. — Твой инспектор по контролю качества признался, что бетон, используемый в перекрытиях моста, считался непригодным.

Гранд зашатался словно от резкого порыва ветра, руки его бессильно упали, потом, с трудом овладев собой, он прошипел:

— Это неправда. Убирайся вон. Мои адвокаты…

— Он утверждает, что сказал тебе, как только обнаружил это. А ты велел ему держать язык за зубами, если он дорожит работой. Когда он поднял вопрос снова, ты сказал, что архитекторы посчитали это несущественным. Мол, все это ерунда.