Побещай мне рассвет - Джил Грегори Страница 64

Белинда кивнула и снова направилась к двери.

Солнце сверкало на чистом голубом небе, словно огромная золотая монета. Теплый бриз веял с моря, заставляя колыхаться зеленые листочки деревьев и принося с собой сладостный, бодрящий аромат весны. Белинда вскинула голову и полной грудью вдохнула свежий воздух. Ей виделась особая ирония в том, что именно в этот день, когда ей должны были огласить смертный приговор, весна вернулась в деревню Сейлем, словно призывая вкусить сладость жизни. Как ей хотелось вдохнуть аромат диких лесных цветов, протянуть руки к солнцу, пробежаться босиком навстречу ветру! А вместо этого она в сопровождении дюжего стража шла в сумрачный молельный дом, туда, где должна была решиться ее судьба. Уже почти у самой двери Белинда в последний раз вдохнула пахнущий морем воздух и, плотно сжав губы, вошла в темное помещение, чтобы предстать перед обвинителями. Весеннее ликование осталось позади. Мрачная, жестокая реальность ожидала ее.

Следующие несколько часов шел суд – в точности такой, как и ожидала Белинда. Фрэнсис Майлз вопила, что рыжеволосая ведьма мучила ее, а с полдюжины девиц, всегда ходивших за ней по пятам, примостились на передней скамье, словно стайка птиц на ветке дерева, и вскрикивали в унисон с Фрэнсис, указывали на Белинду пальцем и орали, подражая своей предводительнице.

– Она протыкает нас, протыкает! – твердили они без умолку, в то время как Белинда сидела перед ними безмолвно и недвижимо. Двое мужчин стерегли ее, стоя возле скамьи, и каждый, кто находился в молельном доме, взирал на нее с суеверным ужасом. Фрэнсис объявила, что перед ними ведьма, наделенная огромной колдовской силой, самая опасная из всех, когда-либо угрожавших деревне. Она на пару с Люси Бруер выступала главной пособницей дьявола в истязании праведников. До тех пор пока жива ведьма Кэди, надрывалась Фрэнсис, ей, как и другим благочестивым, набожным людям, не будет покоя.

Когда Джонатан Кэди показал под присягой, что Белинда пускала в ход свои колдовские чары, чтобы соблазнить его, молельный дом взорвался от возмущения. Люди разразились гневными криками в адрес развратной приспешницы сатаны. Все это время Белинда сидела сцепив руки, с бледным, но спокойным лицом. В душе она трепетала, словно перышко, застигнутое ураганным вихрем, но внешне держалась стойко и, призывая на помощь все свое самообладание, сумела не склонить голову под градом обвинений. Собравшись с духом, она устояла, твердо решив не выдать свое волнение перед врагами.

А потом судья Кэди, такой внушительный в своем алом плаще, попросил у гудевшего зала тишины.

– Королевский суд вызывает еще одного свидетеля, готового выступить против этой женщины, – объявил он, победоносно оглядывая публику. – Наш долг – заслушать все показания очевидцев по делу, а сведения, предоставленные этим свидетелем, оказались в нашем распоряжении лишь вчера. Они важны для этого процесса, очень важны, и я призываю к полной тишине, чтобы слова свидетеля были слышны всем. – Он помолчал, дожидаясь, пока жители деревни умолкнут, а потом продолжил суровым, холодным тоном: – Суд его величества вызывает йомена Томаса Фелпса! Именем короля, выйдите вперед!

Белинда ахнула и обернулась, когда в дальнем конце молельного зала поднялся человек. Она до сих пор его не замечала, хотя он сидел здесь все это время, дожидаясь своей очереди. Том Фелпс, с аккуратно расчесанной рыжей шевелюрой, в плаще из оленьей кожи, обтягивающем широченные плечи, встал и вразвалку двинулся вперед. Он направился к мировому судье, глядя на Белинду, и глаза его злобно засверкали, встретившись с ее глазами. Белинда невольно отшатнулась и от ее напускного спокойствия не осталось и следа. От нахлынувших воспоминаний о темной, ненастной ночи на корабле, когда он набросился на нее, Белинду охватило отвращение. Она снова ощутила привкус спиртного на его губах, запах пота и похоти, прикосновения грубых ручищ, тискавших ее, и покачнулась.

– Нет! – вскрикнула она, задыхаясь от тошноты. – Нет! Нет… Ты!

– Да, это я, госпожа Кэди! – торжествующе откликнулся он. – Я пришел рассказать о вас правду – о том, что вы сделали со мной и с моей семьей! Я пришел посмотреть, как вас повесят за колдовство!

– С тобой и с твоей… – Белинда вскочила, чувствуя, как ей сдавливает грудь. – О чем ты говоришь? Все это ложь, сплошная ложь! – Она резко протянула руки к жителям деревни. – Этот человек – негодяй, насильник! Его нужно запереть в тюрьме до конца жизни!

– Молчать! – гаркнул на нее Джонатан Кэди, гневно сверкая глазами.

Охранники, стоявшие подле Белинды, схватили ее за руки, будто опасаясь, что она нападет на свидетеля. Белинда отчаянно сопротивлялась, стараясь высвободиться.

– Либо обвиняемая замолчит, либо суд заставит ее сделать это при помощи веревки и кляпа! – пригрозил Кэди. – Свидетель приехал из Андовера, чтобы дать показания на этом процессе. Пусть он выскажется, а если ведьма попытается ему воспрепятствовать, мы поступим с ней по всей строгости! Вам понятно, госпожа Кэди?

– Не слушайте его! – Белинда умоляюще посмотрела на собравшихся. – Он пьяница и чудовище, он напал на меня на корабле…

– Молчать! – Ее кузен треснул кулаком по длинному столу. – Я в последний раз вас предупреждаю!

Белинда лихорадочно оглядывалась по сторонам. Лица всех, кто находился в молельном доме, выражали лишь враждебность. Ненависть и страх, витавшие в воздухе, заставили ее сникнуть. Все бесполезно. Ее в любом случае осудят, со свидетельскими показаниями Тома Фелпса или без оных.

Она закусила губу, чтобы сдержать рвущееся наружу отчаяние. Кэди приказал Белинде сесть, и охранники отпустили ее. Она опустилась на скамью, ослабевшая, с неподвижным, затуманенным взором. Том Фелпс начал давать показания. Он говорил с грубой напористостью, которая вполне сочеталась с его деревенской одеждой, но весь зал затаив дыхание слушал его историю про соблазнение и убийство.

– Впервые я повстречался с госпожой Кэди на борту «Эсмеральды», – начал Фелпс.

Белинда отметила, что его светлая жесткая борода исчезла; теперь он был гладко выбрит, и его широкая, грубая физиономия приобрела более благообразный вид, хотя замашки деревенского парня остались при нем. Белинда невольно сравнивала его с Джастином Гардингом. Оба были рослые, богатырского сложения, но смуглый, в отличие от рыжего, краснорожего Фелпса, Джастин обладал, в придачу к физической мощи, светским лоском и холодным разумом, в то время как Том Фелпс был просто верзилой, отличавшимся крайней невоспитанностью и развязностью. Наблюдая за ним, она внутренне трепетала. От воспоминаний о той ночи в море ей сделалось дурно, и она судорожно сцепила пальцы, прислушиваясь к его лжи.

– Она таскалась за мной по всему кораблю, старалась меня… соблазнить, хотя это и кажется странным, судья. Я ей ясно объяснил, что женат, что у нас вот-вот родится ребенок, но она… она только смеялась и шептала мне… О, она шептала мне вещи, которые у порядочного человека и повторить-то язык не повернется! Я видел, что у нее на уме, и говорил, чтобы она отвязалась, но эта бесстыжая тварь мне просто проходу не давала – так и вертела передо мной хвостом.