Стеклянная невеста - Ольга Орлова Страница 63

Света ушла, покинув его уже второй раз. И на этот раз — окончательно. Матвей, услышав, как хлопнула входная дверь, вернулся в комнату и сел в первое попавшееся кресло. Мысли путались у него в голове. Он чувствовал себя так, как может чувствовать себя приговоренный к смерти, когда уже видит за поворотом ожидающий его взвод расстрельной команды. Она ушла, и Матвей, глядя в сторону захлопнувшейся двери, физически чувствовал свое горе и ни о чем больше не мог думать.

Столько лет поисков, столько лет надежд!.. Когда несколько недель назад русалка появилась в аквариуме клуба, он думал, что время ожидания подошло к концу. Он понял, что годы скитания и надежды дали плоды, и его отчаянная вера увидеть ее снова была ненапрасной. Ему только никогда не приходило в голову, что слова ее о возвращении в образе русалки надо было понимать буквально. И он еще не мог тогда понять, что новая исполнительница роли русалки в клубном аквариуме не символический знак об окончании его ожидания, но сама Света, прежняя Света, наконец-то вернувшаяся к нему.

Много дней, как завороженный, стоял он перед стеклом аквариума. Следил за плавным парением чарующего тела в зеленоватой воде и думал, что не только он, но и все: одетые в фирменные смокинги официанты, ловко снующие между столиками с подносами, и представители богемы в ярких тряпках, заглядывающие в клуб потусоваться с власть имущими, и важные, толстые депутаты, скоро снимавшие с потных шей галстуки, мешавшие оттянуться по полной программе, — знали, что чудо произошло, и из подземных вод всплыла она, чтобы вернуть ему похищенную душу.

Долгое время не было знака с ее стороны: русалка кружилась и кружилась в своем стеклянном коробе, сразу исчезая после представления, не стараясь найти его, просто заметить, когда он сам намеренно попадался ей на глаза. Зато Граф несколько раз приглашал к себе в кабинет, вынимал из сейфа бутылку — одну, вторую, — и в долгих беседах, заполненных воспоминаниями и надеждами — больше воспоминаниями, больше, — намекал, что студентка-русалка не про его, Матвея, честь, пусть сходит с ума по теням, если ему это нравится, а журналистку трогать нельзя, не для него девочка, не для него.

Граф говорил и думал о своем, Матвей — о своем. Вышло же совсем по-другому. Света, минуя золотые клубные сети, сама пошла к нему, к Матвею, не словами, а поступком подтвердив, что она прежняя, она — та, утерянная.

Сейчас, вспоминая, Матвей не смог сдержать дрожь, охватившую его тело и руки. Как же все прошло?.. Света была с ним до утра, и он не отрывался от нее, разве что на такое расстояние, что можно было просунуть нож. После прыжка в воду и обещания вернуться русалкой его, Матвея, словно бы запечатали, только ею он и жил, и вот — свершилось. Света вернулась, чтобы воскресить его, вернуть к жизни, заставить сделать то, что он должен сделать! Недаром же, уходя, она поведала, как вернуться к истокам.

Он вновь перебирал в памяти мгновения ночи. Он не верил себе, не верил, что он был с ней! Он чувствовал, что к нему вернулась жизнь. Он испытывал радость, успокоенность и еще какое-то чувство, имя которому не мог подобрать, но которое жгло его изнутри вместе с ее запахом. Его вновь обретенное счастье пахло сосновыми иглами — и это напомнило ему начало их любви в Серебряном Бору. Но пахло и подводным миром, который, может быть, уже был в нем, материализовавшись за бесконечные годы ожиданий и поисков, а теперь лишь утвердился и вне его, и под ним, где стонала от боли и наслаждения его женщина.

Матвей покачал головой, вспомнив, как жил последние годы. От вечного ожидания, от вечного блуждания во мраке отчаяния он уменьшился, сжался. Хуже другое: от ее ухода тогда он тронулся умом. Дверь, отделявшая его упорядоченный мир от подводного призрачного мира, куда успела нырнуть Света, вдруг оказалась распахнутой настежь, и закрыть ее было невозможно, так что приходилось усилием воли занавешивать дверной проем, чтобы в обычной жизни тайна не мешала ему существовать. Иной раз, когда он ехал на мотоцикле, сзади садилась она, обхватывая его невесомыми руками. «Ты с ума сошел», — тревожно думал он, но, скрываясь от всех, делал вид, что никто посторонний не вмешивается в его беседу с кем-нибудь из представителей заказчиков, нанимавших его для очередного деликатного дела.

Привык он также ощущать ее призрачное присутствие, когда посылал пулю в обреченное сердце неизвестного ему человека. Иногда оглядывался, следя за угасанием ее лица, медленно растворявшегося в воздухе, словно бы, убедившись в его меткости, она спешила помочь новопреставленной душе найти тайную тропинку в ее уже обжитый мир.

Тревожило его также то, что Света могла не одобрять его занятия, но с этим поделать ничего было нельзя: иным способом зарабатывать деньги он все равно не умел. Он старался об этом не думать, изгоняя непрошеные мысли.

«Потом, потом, — думал Матвей. — Все изменится тогда, когда я смогу ее найти!»

А вот во сне, когда он не имел власти над своими мыслями, его часто мучили кошмары. Одно сновидение часто посещало его, причем декорация и действующие лица всегда были одни и те же, менялась лишь расстановка актеров. Ему снилось, как бросается с моста Света, он летит за ней, находит в воде, тянет к поверхности… Но вдруг оказывается, что полет продолжается, только летит с моста он сам, за ним Света, которая пытается ему помочь выплыть, а сверху за ними внимательно наблюдает Граф. Причем в лице его, видимом ясно, как вблизи, читается тоска, сомнение, но и твердая решимость. Этот сон, в котором, в общем-то, ничего больше толком и не происходило, как кошмар, давил его, и он просыпался с ужасом.

Как сомнамбула, поднялся он и прошел на кухню. Стараясь не видеть остатков вчерашнего пиршества на столе, он наполнил чайник и поставил его на огонь. Опустился на стул и вновь стал вспоминать. Он подумал, горько усмехнувшись, что вновь ему остаются лишь воспоминания. Хотя нет, это не совсем так. У него еще остались дела, да и к Варану надо съездить.

Чайник закипел, Матвей налил себе кофе покрепче и, сделав глоток, закурил. Да, план на день был в общих чертах готов, и можно было уже отправляться в путь. Прежде всего, однако, он сделал несколько звонков. Удалось выяснить, что Екатерина Петровна Воронцова находится в Боткинской больнице, в хирургическом отделении. Состояние стабильное, средней тяжести.