Вспомни лето - Элизабет Лоуэлл Страница 63

Он тяжело дышал, испытывая почти болезненное удовольствие. Ее горячие ласки обещали ему воистину райское блаженство.

– Как вкусно, – мечтательно проговорила она.

– Иди сюда, моя сладкая наездница.

Хитро улыбаясь, она занялась его ботинками.

Он легко пробежался пальцами по ее позвоночнику от затылка до ягодиц.

Она задрожала; его ботинки полетели на пол.

Его рука скользнула в расселину между крепкими аппетитными полушариями, пока он не обнаружил скрытый огонь.

Рейн затаила дыхание, изнемогая от желания. Его прикосновения вызывали в теле сладостную боль. Она забыла о том, что делает, забыла даже, что надо дышать. Ей казалось, что только та часть тела продолжала жить, к которой он прикасался.

Корд сдавленно простонал.

– Я мечтал об этом. Меня сковала зимняя стужа, я не мог двигаться, не мог кричать. Я хотел сокрушить все стены замка, чтобы их не было. Но меня ремнями привязали к кровати, такой же белой и холодной, как снег, как зима, заморозившая меня.

Дрожащая, беспомощная, Рейн сдалась на милость собственной страсти и застонала. Его голос ласкал ее, возбуждал, уводил в мир чувственных фантазий. А он не мог до конца поверить в то, что это не сон.

– Мне никогда не удастся раздеть тебя, – наконец проговорила она. – Я хочу прикасаться к тебе, чувствовать твою наготу, когда ты входишь в меня.

Нехотя он отстранил ее, а она потянула его слаксы вниз. Потом ее рука прошлась по новому шраму на бедре.

– Продолжай, – сказал он. – Все в порядке.

Он помог ей снять брюки, не задев свежую рану. Она побледнела.

– Боже мой! Что случилось? – резко спросила Рейн.

– После, – нетерпеливо произнес он. – Я хочу тебя.

– Она беспокоит тебя, когда ты лежишь на спине? – спросила она.

Корд улыбнулся.

– Иди ко мне.

Рейн уселась на него и медленно задвигалась, пока он не застонал от удовольствия. Она дрожала всем телом и видела по его сощуренным глазам, что он это чувствует.

Улыбаясь улыбкой собственника, он глубоко погрузился в нее.

Рейн жадно целовала его в губы, в шею, в грудь, пробуя его зубами и языком, точно так же как однажды он это проделал с ней. Его дыхание стало учащенным, а толчки – быстрыми и нетерпеливыми. Рейн закрыла глаза, чувствуя приближающийся экстаз.

Рейн с гортанным стоном припала к его губам. В этот миг они были близки как никогда. Дыхание их смешалось, тела слились в радости обладания, и сладостный миг высвобождения волновал кровь.

Обессиленная, Рейн упала на грудь Корда и перевела дыхание. Некоторое время спустя она очнулась и подняла голову, желая взглянуть на Корда.

На ее губах играла едва заметная улыбка, а в глазах светилось блаженство.

– Это ответ на мой второй вопрос, – с облегчением сказал Корд. – Тебе так же хорошо со мной, как мне с тобой. Ответь на последний вопрос. Почему ты не приехала ко мне?

Она захлопала глазами, совершенно не понимая.

– Куда?

– В госпиталь. Ты ведь послала мне монету с госпожой Удачей.

– Да, но…

– И ты сказала: «Отдай ему это, она ему нужнее, чем мне».

– Как я могла приехать к тебе? Я не знала, где ты!

Его глаза сузились.

– Тогда откуда ты знала, что я умирал и мне нужна была госпожа Удача? – Она побледнела и вздрогнула, словно от удара. Все самые дурные предчувствия, притаившиеся в душе, всплыли наружу. Любимый человек был в опасности. Он не сказал ей о том, как сильно скучал без нее. Он кричал, призывая ее к себе, а доктора глушили его лекарствами и привязывали к кровати.

Она беззвучно зарыдала. Она чуть не потеряла Корда и никогда бы не узнала, что он умер. Он взывал к ней, он нуждался в ней, а ее не было рядом с ним.

От этой мысли у Рейн защемило сердце. Дрожащими пальцами она пробежалась по его лицу, не замечая своих слез. Ком в горле не давал сказать, как сильно она любит его.

Он осушил ее слезы поцелуями.

– Ты не знала, не так ли? – спросил Корд.

Она кивнула.

– Тогда почему ты вернула монету?

Она дрожала, не в силах быть откровенной до конца. Корд не принадлежал ей душой и телом. Он принадлежал завтрашнему дню, и рано или поздно это завтра наступит.

– Монета твоя, и я не могла долго держать ее у себя, – безжизненно сказала она.

Корд ощущал, как Рейн отдаляется от него, закрывается от него на все замки и на все запоры. Он почувствовал слепую ярость и крепко обхватил руками лицо.

– Что ты говоришь? – требовательно спросил он.

– Ты приедешь и уедешь, как поступал всегда. Без всякого предупреждения, не говоря ни слова.

– Я не собирался схлопотать пулю.

Она осторожно нащупала новый шрам.

– Рана.., заживает? – осведомилась Рейн.

Он пристально посмотрел на нее.

– Что тебе сказал Блю?

– Ничего. Ни одного слова! Я не слышала ни звука ни от тебя, ни о тебе с той минуты, как ты исчез.

Корд устало закрыл глаза.

– Господи. – Когда его глаза открылись, они были бледно-голубые и очень ясные. – И все же ты побежала ко мне.

– Да.

– Ты звала меня.

– Да, – прошептала она.

– И ты занималась со мной любовью так, как если бы не было завтра, – А его и нет. Для нас есть только этот миг. А в следующий ты можешь уйти.

– Нет, – тихо сказал Корд.

Рейн мудро промолчала, не желая омрачать эту минуту бесполезными спорами.

– Хочешь есть? – спросила она, вылезая из кровати.

Он схватил ее за руку, вынудив повернуться к нему.

– Кофе? Черный, без сахара, правильно?

– Это все, что ты хотела у меня спросить?

– Нет.

– Разве ты не хочешь знать, почему я здесь?

Она отвернулась, чувствуя, как краска стыда заливает лицо.

– Что они говорят? – осведомилась она дрожащим голосом. – Отдых и покой, да? Солдаты отправляются в увольнение и снимают женщин.

– Перестань!

Она с отчаянием взглянула на него.

– Не волнуйся, я не боюсь правды. Я буду здесь, когда ты вернешься в следующий раз, я буду ждать тебя, пока ты не найдешь подходящую женщину или пока тебя не убьют… – Ее голос затих.

– Или что? – требовательно спросил он. – Пока ты не найдешь джентльмена?

– Пока я не перестану любить тебя, – сказала она срывающимся голосом. – Кто бы ты ни был, как бы тебя ни звали на самом деле.