Мой неотразимый граф - Гэлен Фоули Страница 63

— Итак, что ты сказала?

По лицу Мары расплылась блаженная улыбка.

— Я ничего не говорила.

— Говорила, — промурлыкал он шелковистым шепотом. — Ты говорила: «Джордан, сделай так, чтобы это повторилось».

— Правда?

— Ммм… Хочешь узнать мой ответ? Или хочешь, чтобы я тебя немножко… помучил? — Он притянул ее к себе на грудь и поцеловал долгим поцелуем.

Уголком затуманенного сознания Мара отметила, что это новое положение дарит ей совсем иные ощущения.

— Мне нравится так, — шепнула она ему в самое ухо.

— Мне тоже. — Джордан провел языком по ее губам, вызывая сладкую дрожь в самой глубине ее женского естества. Его пальцы бродили по ее волосам, скользили по спине, ягодицам, она словно стала его игрушкой. Он мог делать с ней все, что хотел, касаться в любом месте, даже у того отверстия, которое уж точно никогда не интересовало ее мужа. Пожалуй, приличная женщина должна бы протестовать, но все, что он делал, сводило волю и разум Мары к нулю.

— Вижу, тебе это нравится, — заключил Джордан. — Вот и хорошо.

Прошло немного времени, и она убедилась, что он, как всегда, прав. Джордан снова довел ее до состояния бездумного экстаза. Извиваясь в последних судорогах высвобождения и тяжело дыша, она скатилась с него и легла на живот.

— О, Джордан, — задыхаясь, проговорила Мара, в бессильной попытке выразить ему все свое восхищение.

— Да? — очень вежливо, словно на светском рауте, поинтересовался он и перебрался к ней за спину.

— Что ты делаешь? — с притворным возмущением воскликнула Мара. Одна половина ее естества требовала передышки, а другая — жаждала продолжения.

— Не обращай на меня внимания, любовь моя. — А сам, не спрашивая согласия, с очаровательной дерзостью проник в ее лоно.

— Да когда же? — со смехом воскликнула Мара.

— В должное время.

— Я понятия не имела, что ты такой испорченный.

— Знаю, — протянул Джордан.

— Только будь помягче, — взмолилась она.

— С тобой — всегда. Разве вам больно, миледи? — прошептал он ей в ухо и нежно провел рукой по ее бедрам, животу, плечам. Каждое прикосновение порождало в ней новую волну возбуждения. Казалось, кожа вспыхивает под его ладонью.

— О, Джордан, — простонала Мара, — ты знаешь, что я не могу перед тобой устоять.

— А я — перед тобой, моя красавица. Моя Мара. Я готов умереть за тебя.

Мара протянула руку назад и, с нежностью погладив его по лицу, ощутила выступивший на нем пот, отросшую за день щетину. Джордан тем временем рванулся вперед.

— Давай вместе, — прошептал он.

— Как, снова? — изумилась Мара. — Я не могу!

— Можешь. Кто знает, когда у нас будет следующая возможность?

— Ну, знаешь, если ты так часто будешь… — Но Мара не успела завершить свою колкость — Джордан, как всегда, оказался прав. Она снова оказалась на краю безумия. Если так будет продолжаться, то как они смогут жить?

Боже, его власть над ее телом просто неприлична! Мара чувствовала себя скрипкой в руках виртуоза; скрипкой, созданной именно для его рук; скрипкой, которую мастер с любовью полирует и настраивает. Причем только в его руках она поет.

— О, дорогая… — простонал Джордан и, перевернувшись на спину, потянул за собой Мару. Теперь она в сладкой истоме лежала спиной на его вытянувшемся теле, растекалась по нему, укрывала его.

Джордан, положив ей на живот свои мощные, большие руки, удерживал ее на месте. Его вздымающаяся грудь покачивала ее, как океанские волны. В этом беспомощном положении Маре оставалось только купаться в блаженстве. Что она и делала.

Потом Джордан приподнялся на локтях, так что Мара подалась немного вперед, и с новой силой бросился в атаку, во все возрастающем ритме двигая бедрами. Его губы касались ее затылка, пальцы правой руки терзали соски. Мара сама себе не поверила, когда вдруг ощутила нарастающую волну разрядки.

Разве такое возможно? — удивилась она, но финальным импульсом послужило отражение в зеркале ее туалетного столика. Шокирующее зрелище их сплетенных тел, смятых простыней в голубоватом лунном свете весенней ночи стало гимном необузданной чувственности. Что тут поделаешь? В конце концов, она любовница лорда Фальконриджа. И ничуть в этом не раскаивается, а, напротив, ликует — ликует от наступившей наконец разрядки у Джордана. Он отдал ей все, что мог, — каждый рывок своего тела, каждую каплю семени, каждый блаженный стон напряженной гортани. Казалось, он действительно изливается в нее, физически и эмоционально, до самого дна.

Наступила тишина. У обоих иссякли силы. Каждый неподвижно лежал на своем месте. Вдруг Джордан лукаво ухмыльнулся. Мара расхохоталась и положила руку ему на плечо.

— Это невозможно, Фальконридж.

Вдруг ее ухо уловило какой-то звук. Она подняла голову с подушки и прислушалась.

— Ты что-нибудь слышал?

— Нет. — Лицо Джордана потемнело. Он рывком сел в постели. — А ты что слышала?

— Мне кажется, малыш проснулся.

— Малыш? О Боже, Мара, не пугай меня так. Я думал, ты имела в виду… Впрочем, ладно.

— Тебе надо расслабиться, — прошептала она.

Джордан запустил пальцы в свои волосы.

— Я пытаюсь.

Глядя друг на друга, они снова прислушались и вскоре улыбнулись — из-за двери послышался слабый детский голосок:

— Мама?

Услышав это невинное, ласковое щебетание, Джордан ощутил, как в груди наконец разжалась пружина сегодняшних испытаний. Он тихонько засмеялся.

— Тебе лучше пойти и посмотреть, что с ним.

— А ты не обидишься?

— А если обижусь, ты не пойдешь? — Он снова засмеялся. — Иди. Я отлично знаю, что в этом мире вовсе не я один твой любимый мужчина.

— После него только ты, — промурлыкала Мара.

Джордан притянул ее и поцеловал, но Мара вскоре высвободилась и с виноватым видом спросила:

— Ты думаешь, он нас слышал?

— Но мы ведь не шумели. Боже, какая же ты красивая. — Он откинул длинные волосы Мары ей за спину. — Останься. Может быть, малыш снова заснет.

— Мама!

— Вот видишь! — воскликнула она.

— Думаешь, миссис Басби с ним не управится?

— Она ведь не мама. Мне лучше пойти и успокоить его, пока он не начал плакать. — И Мара выскочила из кровати.

— Думаю, тебе не побороть материнский инстинкт. — Джордан заложил руки за голову и откинулся на подушки, наблюдая, как Мара поспешно натягивает халат и завязывает пояс. — В любом случае мне надо идти.

Мара бросила на него встревоженный взгляд.