Наша цель - Джули Дейс Страница 63

Ответно приветствуют меня. За те несколько дней, Фрэнк успел рассказать мне стандартные базовые фразы типо привет, пока, спасибо, как дела, да, нет, хорошо. И я точно знаю, что сейчас со мной поздоровались. Они что-то говорят ещё, а я поднимаю глаза на Фрэнка, который тихо смеётся за пределами камеры.

— Они сказали, что ты очень красивая.

— Эм, нали нали!? — от меня это звучит как вопрос для Фрэнка, и как благодарность для его родителей. Фрэнк кивает, подтверждая правильность выбранной фразы, а мои собеседники улыбаются.

Он вновь поворачивает экран к себе, и я облегчённо выдыхаю.

За те несколько дней, я чётко освоила разные диалекты китайского. На комплимент у них не принято отвечать «Спасибо». Китайцы могут принять подобный ответ за высокомерие и гордыню, а их культура ценит смирение. Поэтому есть много способов выражения благодарности, но «се се» и «нали нали» одни из самых популярных.

— Спасибо, Алекс, ты им понравилась.

— Пожалуйста, — улыбаюсь я, поднимая бокал вверх, — выпьем?

— Конечно, — кивает он, — за получение должности, кстати, зайди ко мне в понедельник подписать документы, и за хороший вечер.

— Согласна.

Встретившись бокалами, мы выпиваем его содержимое. Разговор завязывается сам собой. Мы как обычно говорим обо всём и ни о чём одновременно. Я не тороплюсь с расспросами на счёт Дина, но внутри удивляюсь, когда они успели познакомиться так, чтобы обменяться номерами. Я вообще не понимаю, почему подумала сразу о нём. Словно сработала интуиция, и в голове появился первый, которого я знаю. Кроме того, единственный. Фрэнк лишь подтвердил мою догадку. Я не решаюсь спросить на счёт отношений, в которых у него сейчас повисла пауза, а может уже и не пауза. Как бы там ни было, хочется, чтобы люди, которые меня окружают — были счастливы. Фрэнк за короткое время успел стать мне довольно близким человеком. Возможно, даже благодаря его словам, букеты в кабинете не оказались в мусорном ведре. Я знаю, чтобы получить доверие, нужно отдать взаимность. И я отдаю. Это получается само собой, я сама хочу рассказать ему и послушать мужское мнение со стороны. Да, у меня есть Адам, но ни он, ни родители ещё ничего не знают. Я навсегда запомнила слова отца: «Никогда не рассказывай мне о нём плохое или ваши ссоры, потому что ты простишь, а я не смогу». Все восемь лет он знает Тома таким, каким его знала я — идеальным.

Бутылка вина быстро сменяется второй, и в вечер пятницы нас ничего не останавливает. В итоге, из ресторана мы выходим через два часа, а то и больше. Медленно, но верно, перед глазами всё плывёт, это говорит о том, как давно я не выпивала такое количество алкоголя. Машина Фрэнка остается за спиной, ведь мы ловим такси, безумно размахивая руками. Никогда бы не подумала, что могу быть на одной волне с человеком, который старше меня не на год, два и даже пять. Разговаривая с ним, я не чувствую разницу в возрасте, он общается на равных, что сразу подкупает и цепляет.

Из машины я скорей выпадаю, чем выхожу. Фрэнк машет мне на прощанье и, смеясь, я ковыляю к дверям. В лифте меня едва не тошнит, но я стараюсь подружиться со здравым рассудком. Только ноги застывают, когда голова поднимается, а глаза обнаруживают Тома. С удовольствием бы сбежала, но меня уже увидели, да и на каблуках возможно убежать только на тот свет по лестнице вниз головой.

— Алекс, с кем ты…

— Замолчи, — обрываю я, из-за чего его брови поднимаются вверх, а серо-голубые глаза таращатся на меня.

— Ты решила уйти в…

— Замолчи! — снова говорю я, перебирая ногами к дверям, но они почему-то несут меня в другую сторону. В сторону бывшего парня.

По лицу Тома понятно, что он находится не только в шоке, но и в замешательстве, граничащем с гневом. Он снова хочет что-то сказать, но не успевает, потому что я закрываю его рот рукой. Несколько секунд мы, кажется, даже не дышим, смотря друг другу в глаза. Ладонь медленно сползает по его губам вниз. И я не могу удержать смелые пьяные порывы, которые помогают встретиться с ним губами. Затылок и спина сталкиваются со стеной, а руки блуждают по телу Тома. Безумное желание побеждает совесть, и голова отключается полностью. Я не успеваю понять каким образом, но мы вваливаемся в квартиру и падаем на диван. Футболка Тома падает на пол, к нему присоединяется моё платье. Чувствую, как его руки сжимают талию и отодвигают, из-за чего поцелуй разрывается.

— Один раз забудем обо всём, — умоляюще шепчу я у его шеи, оставляя дорожку поцелуев.

— Ты пьяна, Алекс.

— Уже не пьяна.

Алкоголь вытравился в ту же секунду, как я коснулась его. Сознание в дурмане, но по другой причине. Это стандартная ситуация, где алкоголем является именно он.

— Остановись, ты не в себе. Завтра пожале…

Я не даю договорить фразу, вновь найдя его губы. Реальность давно осталась позади, Том отвечает на поцелуй, но остаётся напряжённым. Плечи, словно скала, пальцы, которые впились в мою талию. Приняв попытку расслабить его, я скольжу ладонями по груди к шее, положив обе на его щеки, и попытка остается успешной. Его плечи расслабляются, и противостоять мне, он уже не в силах.

Не понимаю почему, но всё кажется совершенно другим. Мы не вместе, головой я чётко осознаю то, что делаю, отдаю отчёт действиям, которые вряд ли могла бы совершить, будучи трезвой. Но сейчас, когда не ощущала его несколько месяцев, не могла поцеловать или обнять — не могу надышаться. Тоска по нему тяжёлым грузом даёт о себе знать, и я стараюсь запомнить каждый кусочек его тела. Не знаю, повторится ли это ещё раз, ведь стараюсь вбить в голову выражение «Живи одним моментом». В эту самую минуту именно им я и живу.

Одежда валяется на полу, как и парочка подушек с дивана. Его тихие вздохи, как и мои — смешиваются и разрушают тишину между поцелуями. Том оставляет нежный укус на моей шее, от чего волна мурашек проходит по телу и разрывает изнутри. Следом за мной, к своему завершению приходит он. Я не задерживаюсь на нём, а наоборот, спешно убегаю в комнату. Падаю на кровать и позволяю слезам выйти наружу. Вот что я получила.

Спустя несколько минут, за дверью слышатся шорохи, а следом за ними раздаются слова:

— Я же говорил, — несколько секунд, и хлопает входная дверь, говоря о том, что он ушёл, оставив меня наедине с собой и чувством того, что я полнейшая дрянь.