Грех и любовь - Барбара Доусон Смит Страница 62

Итан смотрел на язычки пламени, разгорающиеся в камине, а видел ту давнюю рукопись. Вот она, на секунду вспыхнув, постепенно стала обугливаться и вскоре превратилась в пепел. А он, вихрастый мальчишка, стоял, не отрывая от нее глаз, и едва сдерживался, чтобы не расплакаться.

Злясь на себя за то, что поддался воспоминаниям, Итан швырнул кочергу в ведерко.

Джейн ласково коснулась его руки.

— Какая жестокость! Если бы я только знала…

— Если бы вы знали, это ровным счетом ничего бы не изменило. — Итан приказал себе отстраниться от Джейн: теплое прикосновение ее руки подействовало на него угрожающе успокаивающе. Однако он не двинулся с места. — Он хотел, чтобы я все свое время посвящал изучению управления поместьем и наукам, необходимым, чтобы занять когда-нибудь свое место в парламенте. Он отправил меня изучать право, однако в этом я не преуспел. Меня интересовала только литература, и это выводило отца из себя. Он сказал мне…

— Что же он вам сказал?

Итан почувствовал, что у него перехватило горло, однако заставил себя говорить:

— Он сказал, что я кончу свою жизнь под забором, если буду продолжать в том же духе. Что я буду хуже самого горького пьяницы, потому что у меня было много возможностей, а я ими не воспользовался. — Итан отвел взгляд от Джейн. — И предсказание отца сбылось.

— И поэтому вы все эти годы скрывали свой талант! — В глазах Джейн вспыхнул огонь. — А я вам вот что скажу, мнение вашего отца гроша ломаного не стоит!

— Он хотел, чтобы я преуспел в жизни, точно так же как он сам.

— Чепуха! Он хотел сделать из вас свое подобие, вместо того чтобы позволить вам жить своей жизнью.

Не желая поддаваться ее логике, Итан решил обратить этот ставший чересчур серьезным разговор в шутку.

— Что я слышу? Неужели это именно мисс Мейпоул хвалит меня за то, что я пренебрег своими обязанностями?

— Да, — сказала Джейн и, шурша юбками, подошла к Итану, порывисто схватила его за руки, словно строгая гувернантка, успокаивающая не в меру расшалившегося ученика. — Вы заперли себя в этой комнате, упрямо пряча от всех свой талант, только потому, что у вашего отца не хватило ни души, ни ума понять, какой вы одаренный человек. Неужели вы не понимаете, что должны быть тем, кто вы есть на самом деле, а не тем, кого из вас хотят сделать? Ваш талант — не порок, а Божье благословение.

Итана поразили ее слова. Меньше всего он ожидал, что Джейн встанет на его защиту. Он сказал ей правду лишь затем, чтобы вызвать в ней отвращение, чтобы заставить ее понять, что было бы ошибкой признаваться всему свету в том, что он пишет стихи. И потом, Джейн так и не поняла, что побуждает его сочинять стихи. Так и не уразумела, что они затрагивают очень личные чувства, которые хочется спрятать от посторонних глаз, а не выставлять напоказ. Не поняла, что у него все внутри перевернулось, когда он увидел, что она прочитала его стихи. А что с ним произойдет, если их прочтут сотни или даже тысячи?

Судя по пылающему взору, Джейн не так-то легко откажется от своего нового мнения о нем. Она стояла перед ним, стиснув его руки с такой силой, словно желала навязать ему свою волю, заставить его думать и чувствовать, как хотела она.

Она смотрела на него, и глаза ее сияли так, будто перед ней стоял падший ангел, в котором она разглядела не погасшую еще искру добра.

Черт бы ее побрал! Черт бы побрал ее за то, что пытается сделать из него этакого идеального героя! И черт бы побрал его самого за то, что ему очень хочется ей поверить.

— К черту поэзию! — пробормотал он, прижав Джейн к каменной стене, — Сейчас я покажу вам, кто я есть на самом деле.

И он впился в ее губы страстным поцелуем. Накрыв руками ее высокую грудь, он принялся грубо мять ее, нисколько не смущаясь, что имеет дело с невинной девушкой. Она была высокая, стройная, гибкая, почти с него ростом, однако мягкая как раз в тех местах, в каких нужно. На сей раз пьяной она не была. Вот и хорошо. Пускай узнает, какой он мерзкий развратник, подумал Итан.

Он мял ее груди сквозь жесткий корсет, каждую минуту ожидая, что Джейн стряхнет его руки, влепит ему пощечину и выскочит из комнаты. Именно этого он и добивался: чтобы она, вне себя от отвращения, выбежала из комнаты, оставив его одного.

И тут случилось невероятное. Сдавленно застонав, Джейн обвила его руками за шею и зарылась пальцами в его волосы.

— Итан… — прошептала она, прильнув к нему всем телом.

Кровь бросилась Итану в голову. Не осознавая того, что делает, он еще крепче прижался губами к ее губам. Яростное желание охватило его. Захотелось подхватить Джейн на руки, отнести в спальню, сдернуть с нее эту дурацкую одежду и сделать своей. Итан знал, что такое страсть. Он умел ее сдерживать, знал, как подчинить женщину своей воле. И с Джейн он мог проделать то же самое, мог стать для нее центром вселенной, дать ей такое наслаждение, чтобы она забыла обо всем на свете. Нащупав на ее спине пуговицы платья, Итан принялся их расстегивать. Дойдя до пояса, он вдруг опомнился.

Да он с ума сошел! Ведь это Джейн! Джейн Мейхью, мисс Мейпоул, нудная старая дева!

Он отпрянул от нее и встал, упершись руками в стену, наклонив голову и тяжело дыша.

— Мы не должны этого делать.

— Но почему? — сдавленным шепотом спросила она, машинально поглаживая его плечо. — Разве вам не приятно меня целовать?

Итан поднял голову. Серо-голубые глаза Джейн с мольбой смотрели на него. Губы были влажными и алыми, манящими и зовущими.

— Поцелуи — это для девственниц, — сказал он напрямик. — Возвращайтесь к себе, иначе я вас погублю.

И он отступил на шаг, давая ей пройти. Однако Джейн не пошевелилась.

— А может быть, я хочу, чтобы вы меня совратили, — прошептала она и повела плечами, отчего лиф платья, на секунду .прямо задержавшись на ее груди, соскользнул к поясу. — Мне того и правда очень хочется. Ну пожалуйста!

Она говорила так, словно просила за обедом добавки. Не сводя с Итана взгляда, она потянула за шнуровку корсета.

Итан уставился на корсет, украшенный розовыми ленточками, за которым скрывалась полуобнаженная грудь Джейн, и у него перехватило дыхание. Он представил себе, что таится за этим изящным предметом туалета, и едва сдержал уже готовый сорваться с губ стон. Должно быть, Джейн выпила за ужином слишком много вина. Больше он ничем не мог объяснить ее необычного поведения.

— Ни за что! — И прежде чем Джейн сняла корсет, ухватился за него, коснувшись при этом рукой ее мягкой, нежной, теплой кожи цвета слоновой кости. И в ту же секунду Итана охватило желание сорвать с Джейн это последнее досадное препятствие, не позволявшее ему коснуться рукой ее высокой груди, а потом швырнуть Джейн на пол и заняться с ней любовью. С трудом подавив его, он хрипло приказал:

— Прикройтесь!

Однако Джейн и не подумала его послушаться. Опустив голову, она взглянула на Итана из-под полуопущенных ресниц. Для невинной девицы взгляд этот был необыкновенно эротичный.