Наше лето - Холли Чемберлен Страница 62

Мой тридцатый день рождения отмечали в ресторане «Капитан Эль», терраса банкетного зала выходила на Саунд.

Мои родители сняли на четыре часа зал «Морская раковина»: довольно дорогое удовольствие. Несколько лет назад здесь справляли свадьбу моей кузины Мины, так что мы прекрасно помнили этот зал. Особое впечатление на меня произвели дымчато-розовые обои.

Родители наняли на вечер свой любимый оркестр, «Джонни-бэнд», с просьбой играть классические номера вроде «Сэтин-долл» и такие хиты вечеринок, как «Селебрейшн».

– Ну прямо мини-свадьба, – прошипела Джинси, оглядываясь, – Иисусе! Хорошо еще, что я догадалась привезти серьезный подарок!

Клер и Джинси отошли, пока я приветствовала каждого гостя по очереди. Приехали Сара, Мишель и Рейчел, все с мужьями. Кроме них, нашей троицы и Дэвида с Робертой, всем остальным присутствующим, за одним весьма интересным исключением, было за пятьдесят.

Кто-то мог бы сказать, что вечеринка устраивалась скорее для моих родителей, чем для меня. Но я была довольна. Потому что люблю, когда общаются разные поколения. Такие встречи, на мой взгляд, бесценны. Кем бы мы были без своих корней?

Взять хотя бы Ротштейнов, добрых друзей моих родителей. Последние десять лет они жили прямо через дорогу. По средам обе пары собирались на партию в бридж.

По субботам ходили ужинать в клубный ресторан.

А по воскресеньям мужчины играли в гольф.

Время от времени дамы садились на поезд и ехали на Манхэттен, чтобы посмотреть новый спектакль или пройтись по магазинам. Словом, Ротштейны были скорее родственниками, чем друзьями. Кем-то вроде тети и дяди, если на этом этапе существует какая-нибудь разница.

Я подошла к столику Ротштейнов и поздоровалась. Среди давно знакомых лиц было и новое. Миссис Ротштейн представила Барри Либермана. Очевидно, его пригласили на вечер по вполне определенной причине: миссис Ротштейн решила выступить в роли свахи. И, нужно сказать, отнеслась к задаче со всей ответственностью. Прекрасная работа. Можно сказать, высокий класс.

Ее кандидат был гетеросексуал и еврей.

Прекрасный возраст: где-то от тридцати пяти до сорока.

Аккуратная стрижка, дорогой костюм.

Судя по виду, он делал неплохую карьеру.

И как друг Ротштейнов, разумеется, пользовался прекрасной репутацией и был достоин всяческого доверия. Чист и безупречен.

Идеальная партия и приятный человек.

Увы, я не почувствовала к нему ни искорки интереса.

Когда миссис Ротштейн отошла к другому столику, чтобы поздороваться со старой подругой, мы с Барри немного поболтали, после чего он вручил мне визитку, не менее чем с тремя телефонными номерами, один из которых был номером сотового. Еще там был адрес электронной почты, номер факса, абонентского ящика и обычный почтовый адрес.

– Через несколько недель я собираюсь в Бостон и хотел бы пригласить вас на ужин, – сообщил он.

– Обязательно позвоните, – учтиво ответила я и, извинившись, продолжала обходить гостей.

Я пойду ужинать с Барри. Может, искра и загорится, если мы отправимся в один из моих любимых ресторанов. Хорошая еда и оживленная атмосфера способны творить чудеса, особенно если речь идет о романтике.

Я остановилась у оркестровой эстрады и продолжала наблюдать, как смеются, разговаривают, едят и пьют мои гости. Весело. Можно сказать, самозабвенно.

Могла ли я пригласить Криса приехать на праздник? Здесь он чувствовал бы себя как вытащенная из воды рыба.

Верно ведь?

Он очутился бы лицом к лицу с толпой людей чуждого ему круга. Людей с высшим образованием. В галстуках от Хуго Босс, костюмах от Армани и платьях от Каспара. Нет, это было бы нечестно. Все равно что бросить в морские волны человека, не умеющего плавать.

Верно ведь?

Говоря по правде, я никогда не видела Криса в официальной обстановке. Ну, не совсем официальной, но, скажем, в большой компании. Кто знает, а вдруг он прекрасно чувствовал бы себя в костюме и как ни в чем не бывало подносил бы к губам бокал с шампанским и угощался крохотными бараньими отбивными?

Но я не дала Крису возможности показать себя вне привычной среды.

Почему?

Может – и это предположение меня пугало – может, меня больше всего тревожила перспектива представить Криса родным. Я опасалась, что мои родители – и Дэвид? – осудят мой выбор партнера для эпохального события.

«Согласись, Даниэлла, – сказала я себе, рассеянно глядя на рыжеволосую, оглушительно хохочущую шестидесятилетнюю тетушку Мирру, – в твоей семейке каждое событие становится эпохальным. Семейка Лирзов может устроить настоящий спектакль даже из твоей новой прически».

Может, мне было бы спокойнее оказаться вне семейного круга? Без своих «корней»? По крайней мере время от времени?

Я выскользнула на террасу и, достав из сумочки мобильный, позвонила Крису. Он ответил после первого звонка.

– Привет, Даниэлла! – жизнерадостно воскликнул он. – Так и знал, что это ты! Я забил твой номер в память сотового. Ну, как дела? Рада повидаться с родителями?

Господи, как мне не хватало его в эту минуту!

– Еще бы! Знаешь, Крис, я тут подумала… э… то есть… хотела узнать, как ты насчет того, чтобы тебе приехать в Бостон, когда я вернусь? Мы могли бы отпраздновать мой день рождения.

– В Бостоне? Не на Вайнярде? – переспросил он с легким недоумением.

Или это всего лишь мое воображение?

– Э… ну да. Согласен?

– Даниэлла, я бы с удовольствием, – ответил он на этот раз, похоже, с искренним энтузиазмом. – Но я почти не бываю в Бостоне. Времени нет. Летом обычно работы полно, но если ты хочешь, попробую что-то придумать. Только выбери день, договорились?

В этот момент дверь на террасу открылась и оттуда вырвался громкий взрыв смеха.

– Ты где? – спросил Крис с улыбкой в голосе.

– Дома, конечно, – солгала я. – Просто у нас в семье молчунов нет. Вечно все стараются перекричать друг друга. Веселятся вовсю.

– Звучит неплохо. Спасибо, что позвонила. Для меня это много значит. Прости, но мне пора. Мы с Джонни как раз собирались грузить…

– Понимаю, – перебила я. – Я… я скучаю по тебе, Крис.