Бесценная - Мэнделин Кей Страница 62

Сегодня он не мог ей ни в чем отказать. Он стоял перед ней обнаженный. Она разоблачила его и физически, и духовно. И он ни за что не отказал бы ей ни в какой просьбе, даже если бы это стоило ему жизни. Что, кстати, думал Дэрвуд, недалеко от истины. Но Либерти, казалось, не замечала его смятения. Наоборот, с деловитым видом она подтолкнула его к постели.

— Сядьте, Эллиот, — обратилась она. — Позвольте мне показать вам…

Он покорно опустился на кровать. Либерти наградила его улыбкой, в которой читались самые соблазнительные обещания, а сама принялась расстегивать перчатки. Нет, в ее действиях не было ничего от уловок опытной куртизанки. Дэрвуд понял это уже по тому, как она упорно отводила взгляд от его мужского достоинства, но ее смущение распалило его еще больше. Либерти скинула бальные туфельки и потянула с рук перчатки. Дэрвуд услышал легкий шелест шелка — это перчатки соскользнули с ее рук, и прикрыл глаза, моля Бога, чтобы тот дал ему сил сохранять самообладание.

Эллиот рискнул снова открыть глаза. По румянцу, что заливал ее лицо, он понял: Либерти возбуждена не меньше его самого. Чтобы как-то ослабить давящее ощущение в паху, Дэрвуд откинулся на подушки. Не проронив ни слова, Либерти взялась за пуговицы своего платья. Пока она вела сражение с обтянутыми шелком пуговицами у себя на спине, Дэрвуд ощутил, что его напряжение достигло предела. Кровь бешено неслась по жилам, тело взывало об утолении жажды. Каждое движение ее рук, каждый поворот тела вынуждали его жадно хватать ртом воздух.

Когда платье наконец упало на пол, Либерти осталась перед ним в тончайших нижних юбках и белье. Грудь ее соблазнительно вздымалась. Дэрвуд тотчас вспомнил, как эта грудь прижималась к его телу, вспомнил вкус ее сосков. И он вновь протянул к ней руку.

— Я еще не готова, — возразила Либерти.

— Я хочу помочь…

Но Либерти качнула головой:

— Разве вам не нравится?

— Если мне понравится еще сильнее, я не выдержу и умру.

— Тогда извольте чуть подождать.

— Вы мучаете меня, — прохрипел он.

— Неправда. Потерпите немного, — сказала она и потянула за тесемки нижних юбок. С легким шорохом кружев они колоколом опустились на пол вокруг ее ног.

Не сводя с него глаз, Либерти развязала тесемки на панталонах, и, когда они тоже оказались на полу, на нее накатило смущение — она стыдливо потупила взор.

— Либерти, — прошептал он. — Идите ко мне.

Она медленно приблизилась к нему, покачивая обнаженными бедрами. Подойдя к постели, вновь посмотрела на мужа.

В ее глазах Дэрвуд прочел ничем не прикрытое желание, отчего из груди его вырвался едва сдерживаемый стон. А еще он увидел в ее взоре любовь, такую сильную и страстную, что не выдержал и отвел глаза.

— Либерти, пожалуйста.

Он почувствовал, как постель слегка прогнулась, — это Либерти опустилась рядом с ним на колени.

— Чулки и корсет, — сказала она. — Мне снять их или оставить?

Но вместо ответа Дэрвуд со стоном притянул ее к себе, ощутив металлический холодок крестика у нее на шее.

— Я больше не могу, — прошептал он. Его губы принялись жадно искать ее рот. — Я хочу вас, хочу…

Либерти, как была, в чулках и корсете, оседлала его чресла. Дэрвуд ощущал горячую влагу ее лона, шелковистую кожу бедер. Боже, неужели он уже успел позабыть это восхитительное ощущение?

— Не спешите. — Она нежно поцеловала его в шею. Дэрвуд не успел прервать ее, как она принялась пробовать губами его тело, словно хотела прочувствовать вкус.

— У вас солоноватая кожа, — произнесла она.

Дэрвуд не ответил. Тогда она поднесла его руку к своим губам и захватила ртом один палец. Дэрвуд выгнулся от сладкой муки.

Немного поиграв языком с его указательным пальцем, она возложила его руку себе на грудь.

— Разве я не говорила, как мне нравится, когда вы ласкаете мне грудь? — спросила она. — Вам это тоже нравится?

Вместо ответа он положил руку на один из восхитительных холмиков.

— Знаете, когда вы меня касаетесь, возникает странное ощущение вроде щекотки.

— Либерти! — из последних сил прохрипел Дэрвуд.

Она прижала влажный палец к его губам. Эллиот вновь потянулся к ней, и в которой раз Либерти выскользнула из его рук. Она прижалась губами к его соску, играя языком, как когда-то научил ее сам Дэрвуд.

— Так вам тоже приятно? — поинтересовалась она.

— Да, да, — простонал он.

Его тело взывало об одном — поскорее повалить ее на спину и как можно скорее все закончить. Однако удовольствие, которое появилось на ее лице, когда она губами и языком исследовала его тело, помешало ему это сделать, и он остался в ожидании. Либерти же тем временем продолжила свое занятие. Ее губы добрались до его щиколотки.

— А здесь? — с невинным видом спросила она. — Здесь тоже чувствительное место?

Затем ее губы переместились к мягкой коже коленного сгиба.

— Вы совсем не такой, как я, — сделала она вывод. — Вы твердый там, где я мягкая.

— Я подскажу, — прошептал он, а про себя подумал: «Тверже бывает разве что гранит».

— Не сейчас. — Либерти коснулась губами его бедра, после чего вновь отправилась в путешествие вверх по его животу и груди и остановилась лишь тогда, когда ее язык оказался у него за ухом.

Дэрвуд ощутил, как в тело ему впился китовый ус ее корсета. Какой контраст с восхитительной мягкостью ее груди! С ее шелковистой кожей! Дэрвуд мысленно прошелся по всем известным ему упражнениям по закалке духа, но так и не смог отвлечься от пульсирующего напряжения в паху. Ему стоило неимоверных усилий лежать не двигаясь, если не считать, конечно, конвульсивных содроганий в ответ на ее прикосновения. Он то напрягал, то расслаблял мышцы.

Когда же Либерти снова спустилась вниз и пощекотала языком его пупок, Эллиот понял, что терпеть дольше — выше его сил. Его руки машинально принялись гладить ее волосы. Концы шелковистых прядей обвивались вокруг пальцев подобно атласным лентам. Но Эллиот продолжал накручивать их все выше, чтобы притянуть ее к себе, но в последний момент его удержал взгляд ее затуманенных страстью глаз.

Словно угадав, что лежать безучастно, наслаждаясь ее ласками, с каждым новым мгновением ему удается все труднее, Либерти наградила его счастливой улыбкой. Затем без всяких предупреждений ее губы, как мягкая и горячая перчатка, обволокли его напряженную плоть.

Дэрвуд продолжал, откинувшись, полусидеть на постели, и все его тело сотрясали судороги. Руками он сжимал ее голову, словно пытался оторвать от себя. Нет, ему больше не вынести этой сладкой пытки. Издав сдавленный хрип, он опрокинул Либерти на спину и принялся срывать с нее корсет. Его пальцы нервно что-то дергали, что-то тянули, пока наконец она не предстала пред ним полностью обнаженной, не считая шелковых чулок и крестика на шее.