Клятва рыцаря - Джулиана Гарнетт Страница 62

Изрыгая проклятия, Люк рубил мечом высокий тростник. Ноги его промокли, лошадь устала, а сам он окоченел от холода. И все из-за этой проклятой волчицы. Ручная она или нет, но Люк был готов убить эту зверюгу, если ему придется и дальше таскаться за ней по болотным зарослям, увязая в глубоком снегу.

Он встал на колени и вгляделся в следы на тропе. На влажной белизне, рядом с пучком тростника отчетливо виднелись отпечатки крупных волчьих лап. Края следов слегка обледенели – это указывало на то, что прошло уже некоторое время с тех пор, как волчица пробежала тут.

Нахмурившись, Люк поднял взгляд и оглядел пустынную равнину вокруг себя. Границы Вулфриджа простирались от морского побережья на западе до небольшого монастыря на востоке, образуя неровный треугольный участок земли. Большая часть его представляла собой вересковые пустоши, местами поросшие густым старым лесом, а недалеко от того места, где он стоял, протекала, впадая в море, река. Волчица не могла бы перейти этот быстрый поток, да и что ей делать на бесплодных землях, тянущихся вдоль моря?

Поднявшись на ноги, Люк раздраженно похлопал поводьями по ладони. Будь проклята эта тварь! Не стоило ему обещать Коре, что он вернется с волчицей. А теперь потерпеть неудачу было бы вдвойне тяжело: он не хотел увидеть печаль в ее глазах и слезы оттого, что волчица погибла. Но ведь ничто не вечно на этом свете, и, если Шеба погибла, ничего уже не поделаешь. Хотя для Коры, конечно, это будет слабым утешением.

Лошадь его заржала, насторожив уши и нервно взрывая снег копытами. Люк повернулся, чтобы успокоить ее. На этот раз с ним был не Драго, а соловый жеребец, ведь боевые кони существуют не для того, чтобы таскаться на них по болотистым пустошам.

Конь отпрянул от его протянутой руки, раздувая ноздри, и Люк настороженно замер. Ветер донес до него запах дыма, едкий и резкий. Жеребец, зазвенев удилами, снова вскинул голову и беспокойно заржал.

Люк сел в седло и направился туда, откуда несло дымом. Тонкий столбик дыма поднимался над снежными склонами, стлался над небольшим леском, над оголенными деревьями с корявыми заиндевевшими стволами. Люк подъехал ближе. Теперь он видел, что дым поднимается от ветхой хижины, построенной из камня и дерева, выходя из отверстия в ее двухскатной крыше.

Остановив лошадь на пологом склоне, спускающемся к лесочку, Люк внимательно огляделся. Это была убогая лачуга, но вполне мирная на вид. И все же он был настороже. За долгие годы, проведенные в походах и сражениях, Люк научился не доверять первому впечатлению.

Низкую каменную ограду занесло снегом, снег покрывал и плакучие ивы, гроздьями свисал с высохших коричневых ветвей плюща. Время от времени дым прибивало порывами ветра к земле – длинными бело-серыми клочьями он стлался тогда меж кустарников. Один из таких клочков вдруг метнулся в сторону, но, не успев еще толком удивиться, Люк понял, что это не дым, а какой-то белесый зверь, рыскающий там, размахивая пушистым хвостом.

Шеба!..

Люк пустил коня вниз по склону, и жеребец снова заржал и насторожил уши, пробираясь сквозь сухой кустарник. Копыта его зачавкали по мокрому снегу, и Люк увидел какую-то тень в окне лачуги. Его заметили.

Люк остановил коня возле хижины. Белый пар клубился у ноздрей усталого коня; он нервно переступал ногами.

– Кто вы?

Этот странный голос, глубокий и несколько гортанный, раздался неизвестно откуда. Люк прищурился.

– Покажись.

– Хорошо, но после того, как узнаю ваши намерения. Кто это явился ко мне?

– Люк Луве, хозяин Вулфриджа и твой господин. Этот дом стоит на моей земле.

Сиплый смех был ему ответом.

– Я слышал о вас, Люк Луве. Слава о вас распространилась далеко. Говорят, что вы доблестный рыцарь, а не просто наш новый господин.

– Покажись! – потребовал Люк. – Я не собираюсь разговаривать с невидимкой.

Заскрипела кожа, когда Люк заерзал в седле, а через мгновение из-за кустов, росших возле лачуги, показалась какая-то странная фигура. Прихрамывая, к нему приблизился старик, одетый в звериные шкуры. Косматые седые волосы доходили ему до плеч, а густая борода – до середины груди.

– Ты и есть Сигер? – спросил Люк, и старик кивнул.

– Да, это я. Значит, вы тоже слышали обо мне?

– Леди Кора говорила о тебе.

– Она прислала вас за Шебой?

Люк кивнул:

– Да. А волчица пойдет со мной?

– Даже впереди вас, мой нормандский друг. – Сигер скрипуче рассмеялся и кивнул, чтобы Люк спешился. – Пойдемте. Там в горшке у меня тушеный кролик, а в кувшине доброе ячменное пиво.

И, не дожидаясь, пока Люк примет его приглашение, Сигер повернулся и захромал обратно в хижину, волоча одну ногу по снегу и опираясь на суковатую палку. Люк спешился и отвел коня под навес возле лачуги.

Ему пришлось пригнуть голову, чтобы пройти в низкую дверь, а в нос тут же ударила волна крепких и довольно едких запахов. Ряды пожелтевших звериных черепов приветствовали его с грубо сколоченных полок на стене; давно умершие создания уставились на него пустыми глазницами. Большой котел клокотал над очагом, и пар, поднимаясь вверх, выходил сквозь отверстие в крыше, смешиваясь с дымом.

Старик сунул ему в руку чашу, пахнущую медом и пряностями.

– Мед, – коротко сказал он. – Медовуха – наше саксонское вино.

Наложив в деревянную миску добрую порцию тушеного мяса, он и ее протянул Люку, добавив ломоть грубого ячменного хлеба. И тут же, без всяких церемоний тяжело опустился на табурет, не дожидаясь разрешения и не предложив сначала сесть своему господину. Потом выжидающе посмотрел на Люка.

– Расскажите о Коре. Давненько я не видел ее. Она здорова? Вспоминает еще о Сигере?

Люк осмотрелся и разглядел в слабом свете очага и ужасно коптящей сальной свечки еще один табурет. Он подтянул его к себе ногой и уселся. Сигер ел мясо, используя вместо ложки свои собственные пальцы и хлеб. Люк опустил глаза в миску.