Я говорил, что люблю тебя? - Эстель Маскей Страница 61

– Даже не представляю, как это произошло, – не краснея, врала я через дверь.

– И я тоже, – поддержал меня Тайлер.

– Я зашла, чтобы найти Тайлера, и случайно надавила на дверь, – продолжала я. Рядом Тайлер, зажав рот рукой, давился от смеха.

Отец сказал, что сейчас позвонит мастеру, мистеру Форду – он жил где-то рядом – и попросит его незамедлительно прийти. Очевидно, мистер Форд не имел ни малейшего понятия о надлежащем уровне обслуживания клиентов, потому что явно не спешил – мы прождали его минут сорок, не меньше. Тридцать баксов и несколько слесарных манипуляций с замком решили проблему, и мы с Тайлером бесславно появились из ванной.

Остаток вечера мы с Тайлером не разговаривали. И не потому, что я не хотела с ним говорить, а потому, что больше часа он висел на телефоне и из кожи вон лез, чтобы изобразить перед Тиффани раскаяние за «минутную слабость», которая «возникла ни с того ни с сего», а у него «и в мыслях не было» ничего подобного. Я слышала все это через тонюсенькую перегородку, разделявшую наши комнаты. Ложка за ложкой он кормил Тиффани враньем, сочинив для нее душещипательную историю о том, как он шел на встречу с приятелями, и какая-то десятиклассница из Инглвуда попросила его показать ей свою машину. А дальше он даже не понял, как эта пятнадцатилетняя оторва оказалась у него на коленях.

Немного притянуто за уши, но Тиффани ему поверила. Раскаяние Тайлера выглядело так надуманно и фальшиво, что мне хотелось проломить стену и спросить его, что он только делает?.. Естественно, я ничего не спросила, потому что десятиклассницей из Инглвуда была не кто иная, как я сама.

В тот вечер я уснула с расколотым надвое сознанием: одна половина меня тонула в глубочайшем омуте вины, другая парила в небесах безоглядной любви, и виной тому был Тайлер, со всеми секретами, что он в себе таил.

Более того, сама не знаю, как, я умудрилась стать одним из этих секретов.

* * *

– Поэтому английские парни гораздо лучше американских дебилов, – сравнивая парней двух наций, подвела итог Рейчел после пятиминутных разглагольствований на эту тему. По ее мнению, англичане лучше, потому что у них милый акцент, при разговоре они используют милые словечки, и вообще они милые. На этом аргументы были исчерпаны.

Меган озвучила свою точку зрения. Она утверждала, что французы лучше, потому что только они способны под бокал хорошего вина целовать девушку на вершине Эйфелевой башни, нашептывая ей je t’aime.

Эти грезы о европейских парнях были так банальны, что я только посмеивалась. Мы вышли из Refinery, стаканчик любимого латте согревал мне ладони. Я немного отстала от подруг и, опустив голову, следила взглядом за линиями на тротуарном покрытии.

– Иден, а ты что скажешь? – развернувшись ко мне, спросила Рейчел. – Англичане или французы? – Они с Меган пытливо уставились на меня.

– Французы, – пожав плечами, ответила я.

Развернувшись, Рейчел изобразила на лице недовольную гримасу и демонстративно ускорила шаг. Меган радостно улыбнулась, сказала, что я совершенно права, и мы рванули сквозь толпу прохожих, пока не нагнали Рейчел, которая к этому моменту уже обо всем позабыла.

– Мы должны ждать Тиффани на Бродвее, – напомнила она, когда мы дошли до бульвара и свернули на Третью улицу.

Солнце сегодня пекло нещадно, поэтому неудивительно, что люди носились, как ошпаренные, стараясь побыстрее преодолевать расстояние между магазинчиками. Я понятия не имела, где расположен этот Бродвей, поэтому чуть отстала и шла за девчонками. Мы двигались по Третьей улице в южном направлении. Каждый раз, когда я попадала на бульвар, обнаруживала все новые и новые магазины, которые раньше почему-то не замечала. Типа Rip Curl – австралийской компании, торгующей товарами для водного спорта, или Johnnieʼs New York Pizzeria, выглядевшей до умиления по-итальянски и напомнившей мне о Дине.

Рейчел остановилась у H&M и, подняв с глаз на голову солнечные очки, уставилась на выставленный в витрине манекен в костюме из ткани в цветочек.

– Миленькая блузочка, – заметила она, вернула очки на место и направилась дальше. Мы с Меган семенили за ней, стараясь не отставать. Словно в отсутствие Тиффани альфа-статус перешел к Рейчел. Правда, обладать им ей было недолго. С минуты на минуту нам предстояла встреча с Тиффани.

Дойдя до конца бульвара, мы вышли на Бродвей в районе Santa Monica Place – фешенебельного торгового центра, напичканного брэндовыми магазинами, в который меня пару раз водили девчонки, и, миновав Nordstrom, остановились на углу Бродвея и Второй улицы. Меган, щурясь от солнца, прислонилась к витрине магазина, Рейчел, сложив руки на груди, топталась по тротуару, наблюдая за проходящими мимо машинами. Какое-то время я с недоумением смотрела на нее: что такого она там высматривает? Но вскоре все прояснилось.

Через несколько минут Рейчел, распрямившись, опустила руки. Я проследила за ее взглядом и увидела, как на противоположной стороне улицы тормозит белый автомобиль. Стекла у него были опущены. Машина остановилась, но двигатель так и продолжал работать. Это был Тайлер. Я сжала зубы. Сейчас между нами было такое напряжение, что я не могла находиться рядом с ним, особенно под пытливыми взглядами подруг.

– Почему она улыбается? – спросила Меган, подходя к нам с Рейчел поближе.

– Да потому что дура! – скривилась Рейчел.

Чем больше я смотрела на машину, тем сильней у меня начинала подрагивать челюсть, чем сильней подрагивала челюсть, тем больше я начинала отчаиваться. На пассажирском месте сидела Тиффани. Я знала, что могу ее там увидеть. Сегодня утром, когда я встала, Тайлер первым делом сообщил мне, что намерен с ней встретиться, поэтому я не удивилась, что они вместе.

Мы с девчонками какое-то время наблюдали, как эта парочка ворковала в салоне автомобиля. Тайлер хмурился, Тиффани, сидя вполоборота к нему, что-то говорила, активно жестикулируя. Вот бы узнать, что они там обсуждают!.. Тайлер, с безучастными глазами, выдавил из себя улыбку, Тиффани наклонилась и поцеловала его.

– Ну совсем дура набитая! – вырвалось у Рейчел. Внезапный возглас привлек внимание прохожих, но Рейчел не было до этого никакого дела. От отчаянья она всплеснула руками. Удивительно, как еще она не запустила в машину стаканчик с кофе. – Идиотка чертова!

То же я думала и о Тайлере.

Что-то внутри щелкнуло, словно переключился выключатель, и меня охватила ярость. Я мучительно пыталась себя убедить, что это не от ревности, что мне вообще не свойственно ревновать. Однако это была именно ревность. Я так сжала стаканчик, который держала в руке, что чуть не раздавила его. Пластиковая крышка соскочила и полетела на тротуар, выпуская тонкую струйку пара. Я тут же поднесла стакан ко рту и сделала глоток латте, внимательно наблюдая за сценой на противоположной стороне дороги.

Тиффани хихикала, как влюбленная малолетка, словно снова потеряла от счастья голову. Ох, как мне все это не нравилось! Вместо того чтобы возненавидеть Тайлера, Тиффани в очередной раз его простила, они помирились и снова вместе.