Лунный прилив - Стелла Камерон Страница 61

Когда их проводили за столик и официант принял заказ, Эндрю взял ладонь Грир с колена и прижал ее к своей щеке.

— Что ты надеялась найти в Уолтемстоу? — мягко спросил он.

Она попыталась отстраниться.

— Расслабься, дорогая. Я только хочу, чтобы ты рассуждала здраво.

— Я не могу сейчас об этом говорить, — сухо ответила Грир. Настойчивые биты отзывались гулом у нее в висках.

— Я рад, что ты все-таки съездила, Грир, — не отступал Эндрю. — Если бы ты струсила, то всю оставшуюся жизнь жалела бы, что не поехала, и мучила себя сомнениями. Все было не так уж плохо, разве нет? Она была с тобой откровенна, и...

— Прекрати. Пожалуйста, Эндрю, прекрати.

Он поднял ее подбородок и дождался, пока она наконец поднимет на него взгляд.

— Мы еще поговорим об этом — когда ты будешь готова, — заключил Эндрю.

Официант вернулся, неся крабовый мусс в спаржевом соусе и сухое белое вино из Испании, которое, как объяснил Эндрю, вывозилось за рубеж очень ограниченными партиями. Есть Грир не хотелось, зато вино оказалось очень вкусным. Оно разогревало кровь и постепенно снимало напряжение со скованных мышц.

— Потанцуй со мной, — вдруг попросил Эндрю. Вздрогнув от неожиданности, Грир непонимающе уставилась на него.

Он нежно провел костяшкой пальца по ее щеке.

— Мы никогда с тобой не танцевали. — Его губы слегка дрогнули, и сердце Грир замерло.

Она повертела в руках ложку.

— Я не...

— Ты не танцуешь, — перебил ее Эндрю. — Так я и поверил. Пошли.

Они были единственной парой на танцполе с приглушенным светом. Эндрю прижимал Грир к себе, массируя ее спину, поглаживая шею, пока она не расслабилась и не обняла его талию. Она любит его. И всегда будет любить. Но с этой разницей в их происхождении ничего нельзя поделать, так же как и с тем, какие последствия она будет иметь. Эндрю вел себя так, словно ничего не изменилось между ними, но ведь он не мог не понимать, что Грир — часть того мира, о котором он не имел ни малейшего представления. Он был свидетелем печальной сцены знакомства с Руби. Лицо и шея Грир покрылись испариной. Уж у нее-то не найдется семейных портретов, чтобы засвидетельствовать свое наследство.

Эндрю плавно двигался по площадке, ведя за собой Грир. Он прижимал ее к своему телу, вращая их обоих с помощью ритмичных движений бедер и ног.

— Ты знаешь, у меня есть квартира в Лондоне, — прошептал Эндрю ей на ухо.

Грир, нахмурившись, посмотрела на него:

— Ты никогда не упоминал об этом. Откуда мне знать?

— Знаю, что не упоминал, — объяснил Эндрю. — Но я решил, что Лорен могла рассказать, когда мы были у них.

Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, о чем на самом деле толковала Лорен, — а еще о визите Боба в пансионат?

— Никто мне не говорил. Где она находится? — спросила Грир неохотно.

— Примерно в четырех кварталах отсюда.

Тело Грир постепенно начало раскаляться изнутри. Он хочет провести эту ночь вместе с ней — занимаясь любовью. Она жадно втянула воздух и закрыла глаза. В воображении Грир тут же возникла картина обнаженного тела Эндрю — рядом с ней, внутри ее, — и вся сила женской страсти пробудилась в ней. Он все это спланировал, так почему бы ей не подчиниться? А после воспоминания станут для нее сувенирами — их будет не так уж и много.

Грир запустила руки ему под пиджак и посмотрела в его подернувшиеся дымкой глаза.

— Поцелуй меня, Эндрю, — торопливо произнесла она. — Поцелуй меня, и тогда я соглашусь пойти к тебе в квартиру и заняться с тобой любовью. — В последний раз, мой дорогой.

По телу Эндрю прошла дрожь. Он увлек Грир в глубь площадки и, нежно обвив ее, притянул к себе так, что пальцы ее ног на миг оторвались от пола.

— Я люблю тебя. — Эти произнесенные шепотом слова сорвались с его губ, которые спустя мгновение соприкоснулись с ее губами. Когда он оторвался от Грир, она была готова упасть в обморок. Эндрю прижался лицом к ее шее, продолжая легко покачиваться в такт музыке. Через его плечо Грир, глядя в зеркало, увидела отражение их сплетенных тел, подобных единой, монолитной скульптуре. На глаза навернулись слезы. Каждый изгиб его тела, каждая частичка, аромат стали для нее такими родными. Удастся ли ей когда-нибудь, ощутив запах морского бриза, услышав низкий мужской смех или увидев глаза золотистого цвета, не вспомнить об Эндрю? Но Эндрю не должен ни о чем узнать — особенно сегодня.

— Я хочу пойти прямо сейчас, — спокойно произнесла Грир. Быстро моргнув несколько раз, она коснулась его щеки. — Уведи меня домой, пожалуйста.

Не было еще и девяти вечера, но на улицах было пустынно. Они шли по Мэйферу, как сообщил ей Эндрю. Квартира досталась ему от отца. Джон Монтхэвен использовал ее, когда выбирался в город на спектакли или сельскохозяйственные выставки, которые обожал. В последнее время Эндрю останавливался здесь после посещения пациентов или в случае, если хотел на несколько дней сбежать от рутины. От спокойной, безлюдной элегантности района так и веяло богатством и утонченностью прошлых веков.

— Это извозчичий двор, — сказал Эндрю, увлекая Грир на тихую аллею, освещенную старомодными уличными светильниками, напоминавшими по форме каретные фонари. — Много лет назад здесь располагались комнаты для слуг. На нижнем этаже сейчас находятся гаражи, а когда-то там жили лошади. Квартиры наверху, — объяснял он.

Обстановка удивила Грир. Вместо антикварной мебели, которую она ожидала увидеть, квартира была обставлена в восточном стиле. В центре гостиной стоял красный лакированный стол на низких ножках. Диван и кресла были обиты темно-синей тканью с узором из огромных китайских пионов. В углу стояла элегантная ширма в восточном стиле, инкрустированная золотом и перламутром. На полу лежал ковер с высоким ворсом такого же синего цвета, как и мебель.

— Просто изумительно! — воскликнула Грир. — Это ты здесь все обустроил?

— На это ушло немало времени, — иронично заметил Эндрю. — В те времена, когда здесь останавливался отец, она могла служить отличным приютом для самого Шерлока Холмса. Принести тебе чего-нибудь выпить?

Подойдя к окну, Грир сняла плащ.

— Нет, спасибо. Но ты выпей, если хочешь. — Ее дыхание внезапно участилось. — Выглядит как раз как ночная Бейкер-стрит. Дождь моросит, туман застилает мостовую.

— А я-то думал, что только у меня такое неугомонное воображение. Хочешь послушать музыку?

— Нет.

Эндрю шумно вздохнул:

— Пойдем со мной в постель?

— Да, Эндрю.

Грир обернулась, и он протянул ей руку.

— Я никогда не смогу привыкнуть к тому, что у меня есть ты, — сказал Эндрю. — Все еще боюсь, что ты вдруг исчезнешь.