В огне желания - Кэт Мартин Страница 61

Задняя комната кабака, служившая Мак-Лири кабинетом, представляла собой пыльное и запущенное складское помещение. Здесь стояли какие-то неописуемые ящики и коробки, в одном углу валялось тряпье, а на нем непрерывно чесался заедаемый блохами беспородный пес. На столе чадила свеча, воткнутая в щель между досками, стояло два стакана виски и миска бараньей похлебки, над которой с жужжанием кружились мухи.

– Я не прошу тебя жить в этой берлоге всю жизнь, – продолжал Стюарт, брезгливо махнув рукой. – Просто вспомни, что мы решили в самом начале. Пять лет общего бизнеса – а потом ты забираешь свою долю и убираешься из города навсегда. Ты ведь без оговорок согласился на это, в чем же дело теперь? Я не прошу ничего особенного, только не терять осторожности. Если осторожность тебе не по нутру, тогда давай уж сразу прикроем лавочку.

– А если я пока не хочу ее прикрывать? Если я к этому еще не готов? – возразил бывший лодочник с Миссисипи, глядя в миску с застывшей похлебкой. – И убираться из города мне тоже ни к чему. Я обоснуюсь в Верхнем Натчезе, построю себе такой же домишко, как у некоторых, и буду себе жить-поживать.

«Тогда ты труп», – подумал Стюарт, а вслух сказал:

– Ты не можешь так рисковать, Мак-Лири. Ты и без того живешь не по средствам.

Сведения, за которыми он посылал в Натчез Маса Хардинга, были и впрямь тревожными. Оказывается, Мак-Лири снимал дорогой номер в приличном отеле Среднего Натчеза для любовницы, стоившей ему уйму денег.

– «Домишко, как у некоторых» точно обеспечит тебе петлю.

– Черта с два ты заботишься о моей немытой шее! Тебя волнует только твоя проклятая репутация!

– А почему бы, черт возьми, и нет? Я создавал свою репутацию годами, лелеял и выхаживал, как ребенка, и ради чего? Чтобы какой-то вшивый лодочник раньше времени пустил всем пыль в глаза и все мне испортил?

Калеб Мак-Лири вскочил, оттолкнув ногой пустой бочонок, на котором сидел, и тот, грохоча, покатился по земляному полу. Калеб, мужчина лет тридцати пяти, с нестрижеными черными волосами, густыми усами и встопорщенными бачками, был чуть выше Стюарта. Грубый и неотесанный, он казался по-своему привлекательным.

– Заруби себе на носу, Эган, и заруби крепко-накрепко. Я тебе больше не подчиняюсь. Пока ты вил себе новое гнездышко в техасской глуши, я собирал о тебе сведения, и собрал их немало. Не раз случалось, что в нужный момент твоих людей было не найти днем с огнем, а когда дело доходило до дележки, они требовали львиную долго. У меня это уже в печенках сидит! Хочешь покончить с нашим партнерством – валяй!

В бесстрастном лице Стюарта ничто не дрогнуло, ничто не выказало его ярости. «Проклятое ничтожество! Не получи он шанса четыре года назад, так и гонял бы баржи вверх-вниз по Миссисипи!»

– Послушать тебя, так ты обобран, никак не меньше, – спокойно заметил он, – а вспомни-ка, сколько денег ты нажил на нашем дельце! – «Скорее всего немного. У этого идиота бешеный темперамент и неумеренные аппетиты». – К чему нам вот так, без особой причины, вдруг взять да и поссориться? Послушай, Мак-Лири, я еще побуду в Натчезе. Давай поразмыслим, остынем, и все само собой устроится, как устраивалось всегда. А пока разберись с тем дельцем, что за тобой числится. Через неделю поговорим.

– Ладно уж, – проворчал бывший лодочник, заметно успокоившись, – я тоже не хочу лишнего шума. Я только желаю получить то, что мне причитается.

«И получишь, можешь не сомневаться».

– Вот тут вполне с тобой согласен. Ты заслуживаешь большего, и проблем с этим не будет… чуть позже.

Стюарт протянул через стол руку, и Мак-Лири пожал ее после недолгого колебания.

– Так я и подумал: Эган поймет, когда посмотрит на все моими глазами, – буркнул он.

Стюарт благодушно кивнул, сделал знак Масу Хардингу и направился было к двери, но остановился.

– Какой ты все-таки проказник, Мак-Лири! Я слышал, у тебя опять новая пассия.

– Мы с ней стакнулись примерно полгода назад, – ухмыльнулся польщенный Калеб. – И как ты думаешь, кто она? Рози О'Коннор! Помнишь ее? Такая славная брюнеточка с большими карими глазами. Она еще работала в «Размалеванной леди», пока Бен Слокам ее оттуда не вытащил. Зато какая штучка из нее получилась в хороших руках, просто не поверишь! Кобылке чистых кровей нужен только уход да побольше корму – и она возьмет все призы.

– Мои поздравления!

– Как раз из-за Рози я и хочу выбраться из этого Богом проклятого угла. Нижний Натчез не про нее. Она слишком хороша, чтобы жить бок о бок со швалью. Калеб Мак-Лири присмотрит за тем, чтобы эта девочка никогда больше не видела грязи.

– Какая трогательная деликатность чувств, – пробормотал Стюарт и добавил громче: – Уверен, что прекрасная леди полностью разделяет твои устремления. Ладно, увидимся через неделю.

Когда он подошел к двери, Хардинг почтительно отступил. Жадно вдыхая свежий воздух после затхлого склада, Стюарт усмехнулся. Рози О'Коннор, надо же! Усмешка его сделалась шире, когда он подумал: «Интересно, что сказала бы Присцилла, узнай она всю правду о красивой шлюхе из "Размалеванной леди"».

Рози О'Коннор, которая предпочитала теперь зваться Рози Коннорс – на американский манер, – энергично шагала по Канал-стрит, направляясь к отелю «Бриль». Все утро она занималась наиболее приятным для любой женщины делом: ходила по магазинам. У модистки заказала несколько платьев, у шляпницы – пару шляпок по последней моде, купила зонтик с росписью ручной работы, по словам лавочника, доставленный из самого Парижа. Калеб Мак-Лири не жалел для нее денег, поэтому она закрывала глаза на то, что, напиваясь, он становился скор на руку.

С Беном Слокамом было куда хуже. Тот считал себя настоящим джентльменом, но при этом был извращенцем. Чего только он не проделывал с ней… а впрочем, и это того стоило. Он вытащил ее из борделя, за что Рози до сих пор испытывала к нему благодарность.

А полгода назад она сделала еще один шаг вверх по социальной лестнице. Из Нижнего Натчеза перебралась в Средний и жила в отеле, прямо-таки роскошном по сравнению с бывшим жильем. Конечно, в Верхнем Натчезе отели не чета этому, но что с того? Рози никогда не жила в таких.

Правда, порой ей бывало одиноко, потому что общей компании у них с Калебом не сложилось. Тот постоянно проводил время со своими многочисленными друзьями, а Рози знала только монахинь и шлюх. Первые воспитали ее, но она однажды сбежала от них. Со вторыми Рози работала в «Размалеванной леди». Но она готова была смириться с одиночеством. Рози одевалась достойно и к лицу, сама выучилась читать и считать, а в последнее время даже брала уроки игры на пианино!

Она прошла долгий, чертовски долгий путь после того, как осталась в пять лет испуганной сиротой. Рози умела выживать, возможно, как никто другой, и дала себе слово когда-нибудь стать настоящей, а не размалеванной леди.

Когда она шла по улице, ведущей к отелю, дорогие шелковые юбки ее приятно шуршали при каждом движении. Ткань для платья Рози выбрала сама – желтую в черный горошек, совсем как на картинке в парижском журнале мод. Она прожила в Натчезе всю жизнь и знала, что леди из общества не замедлят выказать ей при встрече презрение, а потому избегала приближаться к ним, держась в стороне от оживленных улиц. Даже в отель она всегда входила через черный ход. Но дни шли, и мечта ее крепла. «Настанет день, – повторяла она, – когда Натчез станет лишь воспоминанием. Я поселюсь там, где никто и не слышал обо мне, где никто даже не заподозрит, какую жизнь я когда-то вела».