Замужем за олигархом - Ирина Лобановская Страница 60

Плавно и ровно текущая жизнь взбаламутилась довольно неожиданно. Хотя кое-что в ней намечалось довольно давно…

Глава семьи, старший Климов, пристрастился к выпивке еще с малолетства. Да и кто бы не пил, когда вся родная деревня вокруг без водки ни дня не жила, а мать с отцом — оба! — спились совершенно? Однако армия призвала Шурку к порядку, а после нее он возвращаться в родную деревеньку в Ярославской губернии не захотел и подался сразу в град-столицу на заработки. Устроился грузчиком в забегаловке и встретил там Катю…

Катерина в чистом, пахнущем свежестью белом халатике стояла за прилавком соседнего магазина. Продавала конфеты и печенье, всякие сладости… И пропал Шурка, прилип к тому прилавку…

— Чего ходишь и смотришь? — строго спросила Катя через несколько дней. — Ничего не покупаешь… Тебе что надо?

Шурка растерянно потоптался на месте.

— Да тут вот перерыв у меня… — пробормотал он. — Зашел…

Катя демонстративно отдернула рукавчик и сунула Шурке почти под нос нежно тикающие часики.

— Время наблюдаешь? Какой такой перерыв? Он у тебя прямо непрерывный… Я уж давно заметила. Ты тунеядец или кто?

Шурка обиделся:

— Почему тунеядец? Я рядом работаю, тут вот за углом… Разгружаю, когда машина придет… А пока нет ее, можно и погулять… Директор не злобный, отпускает…

Он умолчал, что директриса забегаловки, проворная баба лет сорока пяти, тотчас высмотрела его среди своих трудяг и мигом уложила к себе в постель. Потому Шурка и пользовался такой неограниченной свободой. Еще и денежным кредитом.

— Повезло тебе, значит, парень, — холодно заметила Катя. — С директором. Со мной так не повезет.

— А почему? — простодушно спросил наивный Шурка.

Светло-карие глаза его вылупились от удивления. Как желтки яичницы-глазуньи, подумала Катя и испугалась, что у забавного парня сейчас отвалится от изумления нижняя челюсть.

Катя фыркнула.

— Ты откуда такой взялся?

— Вот, приехал… Из деревни я… Под Ярославлем…

— Вижу, что из глухомани, — сурово сказала Катя. — От тебя деревней за версту несет!

И тогда Шурка оскорбился по-настоящему.

— Дура! — закричал он на весь магазин. — Идиотка расфуфыренная! Да ваша Москва поганая всю дорогу на деревнях стоит и деревнями кормится! Да чего вы смогли бы сами без деревни-то?! Сдохли бы с голоду давно, все бы повымерли! Чем гордишься-то, безмозглая?!

И вылетел вон.

Катя стояла молча, глядя в пол. На ресницах подрагивали горючие слезы…

Больше Шурка решил к столичной кукле не ходить. Сидел у себя в подсобке с мужиками-грузчиками, лакал водяру…

Через неделю в подсобку ввалился полупьяный новый кореш Шурки и завопил:

— Лександр, выйди! Тебя там срочно деваха спрашивает!

Шурка обомлел. Остальные грузчики тоже.

— Какая еще деваха? — осторожно спросил он.

— Гарная! — проорал приятель. — Мне б такую… — и заржал.

Остальные с радостью начали ему дружно вторить.

— Ладно зубы-то скалить… — проворчал Шурка и вышел.

Возле служебного входа его поджидала гордячка из кондитерского отдела. Она стояла вся ровненькая и строго смотрела прямо перед собой.

Шурка глянул на нее и понял, что жизнь его без этой дуры невозможна…

— Чего приперлась? — грубо спросил он. — У тебя небось перерыв?

— У меня выходной, — холодно сказала девчонка. — Я живу тут близко… Давай мириться… Я прощения пришла просить, глупость я тогда брякнула, ты уж извини… А то у меня с того дня сердце не на месте…

— Да ладно, чего уж там… — пробормотал расчувствовавшийся незлобивый Шурка. — Я и забыл думать о том давно…

Врал, конечно…

— Ничего ты не забыл! — сурово сказала девчонка и повторила: — Прости меня… Ну, я пойду…

Она неловко потопталась на месте и двинулась на улицу.

— Стой! — крикнул Шурка и в два прыжка догнал ее. И цепко ухватил за руку. — Ты кино любишь?

— Я мороженое люблю, — строго сказала девчонка, высвобождая руку. — Меня Катей зовут…

Именно ей, Кате, удалось довольно удачно и надолго взять в свои ручки Шуркину заблудшую душу, удалось руководить им, управлять. Они долго работали потом вместе в ресторане, растили дочь Лизу… Но к концу жизни то ли Шура вышел из-под влияния жены, то ли с годами оно ослабело, по только вернулся он к своим прежним привычкам…

И сначала Катя стала подмечать излишне веселое настроение мужа к вечеру, а потом и его приход домой «на бровях».

— Прекратить! — холодно распорядилась Катя, как привыкла повелевать своим послушным домашним мужем много лет.

Но к ее изумлению, Шурка не прекратил. Наоборот, запил еще сильнее.

— Что с тобой? — спросила его вконец растерявшаяся Катя.

— Скучно мне чего-то стало вдруг, Катерина, — поделился наболевшим муж. — Просил я тебя когда-то родить мне второго ребенка, я бы им занимался, глядишь, и занятие бы мне нашлось… Да ты не захотела… А от этой внуков не дождешься! — И он печально махнул рукой в сторону комнаты дочери. — И чего ищет в небе, сама не знает! Виктора бросила… Такой хороший парень у нее был… На руках прямо носил… Не говорила она тебе, что промеж них вышло?

Катя тяжко вздохнула:

— Не говорила… Все молчком да тишком… она ведь теперь, Шура, свои полеты бросила… Не хотела я тебе говорить, зря расстраивать…

Муж шлепнулся на стул.

— Да ты что?! Да как же это?.. — прошептал он в замешательстве. — Что ж теперь будет?.. Как она жить собирается?..