Роковой мужчина - Элизабет Торнтон Страница 60

Вскоре мистер Уиверс поднялся и сказал, что лошади его застоялись и ему пора. Он обратился к Дигби:

— Если вы в Хоре Гарде, нам по пути. Я подвезу вас.

Они ушли вместе. Розамунда была уверена, что он предложил свой экипаж Дигби, чтобы избавить ее от дальнейших расспросов. Мистер Уиверс, вне всякого сомнения, был истинным джентльменом.

Кэлли подошла к окну, наблюдая, как мужчины садятся в карету.

— Прости, что была груба с твоим гостем, но я его не выношу, — извинилась Розамунда.

Кэлли расхохоталась.

— Можешь грубить, сколько захочется. Ты не единственная, кого он практически обвинил в пособничестве Мэйтленду. Дигби просто одержим Мэйтлендом, не знаю почему.

— Было в Ньюгейте что-то странное, правда? — задумчиво сказала Розамунда.

Кэлли резко повернулась.

— Что именно?

Розамунда покачала головой.

— Не знаю. Кажется, вот-вот ухвачусь за ниточку, но нет, она снова ускользает. Лучше выгляни в окно. Что ты видишь?

Подруга послушно выполнила ее просьбу.

— Ничего, — удивленно сказала она. — Погоди-ка. Я скажу тебе, чего я не вижу. Я не вижу кареты твоего отца, впрочем, как и его кучеров и форейторов.

Именно этого момента и ждала Розамунда.

— Все это в прошлом. Теперь я буду ездить в собственном скромном экипаже, как и любая другая дама. Конечно, пока его еще нет, но он будет. И я не хочу окружать себя лакеями, которые только путаются под ногами. Словом, я собираюсь жить, как обычная женщина.

Кэлли с сомнением покачала головой.

— Мы уже говорили об этом раньше. Ничего не получится.

— На этот раз я твердо решила. Я уже арендовала дом в Блумсбери, и, если мне понравится жить там, я смогу выкупить его до конца года.

Никто не заметил, когда проснулась тетушка Фрэн, но она внезапно подала голос из своего уголка:

— Браво, Розамунда! Вот это поступок! Как ты сказала, Блумсбери? Но это же недалеко отсюда! Почему бы нам не прогуляться к твоему новому дому?

— Тетушка, вы опередили меня. Я и сама хотела предложить вам это, — сказала Розамунда.

* * *

Джордж Уиверс ворвался в свой кабинет и направился прямиком к столу, где теснились графины и бокалы. Он опрокинул в себя первый бокал, наполнил второй, подошел к окну и уставился невидящим взглядом на шумевшую внизу Бонд-стрит. Руки его дрожали не от страха, а от злобы.

Проклятый Дигби ни на что не годен! Он глупец, если вообразил себя на должности главы Особого отдела вместо Мэйтленда. Он следил за ходом событий, вместо того чтобы предугадывать их или, что важнее, подталкивать их в нужном направлении.

Прихлебывая бренди, он вспоминал разговор, произошедший в доме миссис Трэси. Питер Драйден, викарий. Он был единственным человеком в Англии; представлявшим для него угрозу, потому что Драйден знал настоящего Джорджа Уиверса. Однако после минутного размышления он успокоился. В тех кругах, где он вращается, опасность натолкнуться на викария Драйдена ему не грозила. Но встретил же он его сестру. Да, это была случайность, но случайности не так уж редки в жизни.

Если бы все шло по плану, Мэйтленда бы уже повесили, а он покинул бы Англию.

Может, стоит бросить все и сбежать?

Но эта мысль приводила его в бешенство. И еще леди Розамунда Девэр. Она может стать для него источником больших неприятностей.

Он сделал большой глоток, размышляя над своими дальнейшими действиями. Он не станет, как Дигби, ждать сложа руки. Сначала он расправится с леди Розамундой, а уж потом примется за Драйдена.

* * *

Они сели в дилижанс и довольно быстро доехали до дома, арендованного Розамундой.

— Отсюда не слишком удобно ездить за покупками или к друзьям, — протянула Кэлли.

— Чепуха, — возразила тетушка Шрэн. — До Блумсбери рукой подать. И потом, здесь тоже есть магазины, да и дилижанс останавливается.

— Все равно, — не сдавалась Кэлли, — место выглядит заброшенным. Я люблю, когда кругом полно соседей. Так безопаснее.

Розамунда расплатилась с кучером и догнала всю компанию уже у кованых ворот.

— У меня пока нет ключей, — весело сказала она, — поэтому ворота закрыты. Но здесь есть сторож, Фентон. Он впустит нас.

Они прошли через боковую калитку и пошли по подъездной аллее. Двухэтажный дом был выстроен в георгианском стиле. Большие окна выходили на южную сторону, где раскинулась огромная лужайка. Розамунда начала расхваливать достоинства поместья: рядом с домом находились конюшни, пастбище для лошадей и роща, где бродили олени.

— Дом поэтому и называется Вудлэндс <Woodlands (англ.) — лесок, роща. —Прим. перев.>.

Сторож оказался дружелюбным седым стариком. Он тут же предложил гостьям чаю и сервировал столик в розовой гостиной. Полчаса спустя дамы с чашками в руках обсуждали предстоящий поход по магазинам за материалом для штор и обивки стен.

Некоторое время спустя Кэлли и тетушка Фрэн отправились полюбоваться на зимний сад, выходящий окнами на лужайку. Мисс Драйден и Розамунда остались одни.

Мисс Драйден сказала своим обычным сдержанным тоном:

— Я хочу, чтобы вы знали: я восхищаюсь тем, как вы защищали мистера Мэйтленда. Вы были великолепны, когда поставили на место майора Дигби! Хотела бы я иметь смелость сказать такие слова!

Розамунда с интересом взглянула на свою компаньонку.

— Вы верите в его невиновность?

Мисс Драйден кивнула.

— Вы никогда не говорили об этом во время процесса над ним.

— Верно, не говорила, но лишь потому, что вы отзывались о нем не иначе как об исчадии зла. Я не хотела перечить вам.

Вот она, расплата за титул!

— Я разрешаю вам перечить мне, когда вздумается.

Лицо мисс Драйден озарила мимолетная озорная улыбка.

— Благодарю вас. Но, как я уже сказала, я тоже верю в его невиновность.

Розамунда вздохнула.

— С нами согласятся немногие.

— Мой брат согласен. К тому же он помнит мистера Мэйтленда еще по Кембриджу.

Розамунда выпрямилась на стуле.

— Ваш брат знает мистера Мэйтленда?

— Они вместе учились в Кембридже. Питер рассказывал, что хотя Мэйтленд тяжело сходился с людьми, он был прямолинеен, как стрела. Он бы никогда не стал убивать ту девушку. Видите ли… — мисс Драйден помедлила, затем продолжила: — Там произошла одна неприятная история, в которой обвинили Мэйтленда. — Она посмотрела прямо в глаза Розамунде. — Но его оправдали, и Питер горячо раскаивался в том, что не поверил ему. Он поклялся, что больше не допустит такой ошибки.