Грешная и святая - Джо Беверли Страница 60

– Я не думаю, что ты заслуживаешь петли за свои дела, но, оказавшись в суде, ты мог бы запятнать честь моей семьи. Я не могу этого допустить.

Как долго он должен держать его? Следовало договориться о каком-нибудь условном сигнале. По правде говоря, никто из них не был способен предусмотреть все детали.

– Тогда, – сказал Бурро, – сколько ты заплатишь мне за то, что я не стану позорить честь твоей семьи?

Трис вернулся к реальности. Такая вот дружба кузенов.

– Почему я должен платить тебе хоть сколько-нибудь? Ты не сможешь причинить вреда, не открыв, что ты – Ле Корбо.

– Возможно. – Что-то беспокоило Триса в улыбке француза. – Скажите мне, ваша светлость, почему вы заставили кого-то сыграть мою роль?

По крайней мере Бурро не знал, кто был его двойником.

– Как ты узнал, что это подстроил я?

– А кто же еще? Я знал, ты не захочешь, чтобы меня повесили. И понимал причины этого. Я собирался заставить тебя вступиться за меня, как вдруг – бах! – моя невиновность доказана, и меня освобождают.

– Теперь ты знаешь, почему так случилось.

– Конечно, но у герцога есть и более легкие способы для того, чтобы освободить заключенного.

– Неужели даже после революции во Франции такой произвол? У герцога в Англии много власти, но он не может грубо попирать закон. Это было бы тяжело, но более того, все бы узнали, что я заинтересован в тебе. Теперь почему бы тебе не рассказать мне о том, что тебе нужно, хотя ты не можешь ничего требовать от меня.

– Неужели, ваша светлость?

У Триса по спине побежали мурашки. Он знал, что Бурро был искусным игроком. Он также не сомневался – тот считает, что у него все козыри.

Крессида остановилась перед дверью номера 16.

Она слишком поздно поняла, что они с Трисом не спланировали, что должен делать каждый из них. Как они могли быть такими бестолковыми? Ее сердце гулко билось в груди, и поэтому она стала считать до ста, одновременно наблюдая за верхней лестничной площадкой.

При счете «восемьдесят четыре» она увидела, что по площадке быстро идет мужчина в рубашке с короткими рукавами. Никаких гарантий того, что это Ле Корбо, но он не был похож па слугу, и кто еще стал бы ходить в таком виде?

Холл на мгновение опустел, и Крессида вздохнула и шагнула к лестнице, как будто она имела полное право это сделать. Ее сердце забилось еще быстрее, и ей захотелось помчаться в укрытие коридора.

Девушка поднялась по ступеньками, готовая к тому, что чей-нибудь голос прикажет ей остановиться, повернулась в ту сторону, откуда пришел человек, и замерла, собираясь с мыслями. Почему она занимается этим безумным, преступным делом? Она же может оказаться в тюрьме!

Крессида сделала несколько вдохов, чтобы успокоиться, затем выпрямилась и направилась вдоль коридора, глядя на номера комнат. Она напомнила себе, что она – любовница, которую бросил Ле Бурро, и приехала для того, чтобы умолять его вернуться к ней.

20, 19, 18. Тот человек скорее всего был Бурро. План работал. Номера 16 и 17 были в конце коридора слева. Напротив были две двери – 14 и 15, Значит, дверь посередине ведет на черную лестницу.

Почему-то теперь, когда пришло время для действий, ей стало страшно повернуть ручку одной из дверей и зайти внутрь. У нее была очень убедительная причина для этого. Когда она сделает это, то в глазах всего мира станет воровкой.

Воров вешают! В последнее время нечасто, по крайней мере не мелких воришек, попавшихся в первый раз, но таких ссылают в Австралию.

Повторив про себя свою выдуманную историю и подумав, что Трис сейчас отвлекает Ле Корбо, она повернула ручку номера 16. В любом случае герцог Сент-Рейвен, конечно, не позволит, чтобы ее отправили в тюрьму.

Крессида открыла дверь и зашла в комнату. Это была спальня. И ее охватила паника.

На кровати лежала обнаженная женщина и смотрела на нее.

Крессида чуть было не закричала. Но женщина только подняла брови, и тут испуганная Крессида заметила мольберт, на котором была великолепная незаконченная картина – соблазнительная поза роскошного женского тела.

Художник! Бурро – художник.

Это не обычный светский портрет, который она ожидала увидеть.

Женщина улыбнулась:

– Пришла на следующий сеанс, милочка?

Крессида смогла наконец вдохнуть и ухватилась за предложенное объяснение.

– Да! Я не знала, что здесь кто-то будет… – Она взглянула на женщину, затем отвела взгляд. – Я хочу сказать… может, я подожду в другой комнате?

Девушка посмотрела налево и увидела дверь, которая должна вести в номер 17, в гостиную. Она шагнула в ее сторону, но взяла себя в руки и стала оглядывать первую комнату в поисках статуэтки.

Ее не было видно, и не было никакой возможности обыскать комнату. Если Трису можно ругаться, то и ей тоже. Про себя она произнесла одно из его ругательств.

Проклятие!

– Если хочешь, – сказала женщина, – но я не возражаю, если ты останешься. Я не могу двинуться с места – иначе он сильно разозлится. Но ты можешь присесть – поговорим, скоротаем время.

Мысль о том, что она будет болтать с абсолютно обнаженной женщиной, потрясла Крессиду, но ее главная проблема заключалась в том, чтобы найти способ осмотреть все вокруг. Она стала ходить по комнате. Женщина, несомненно, не удивится, что незваная гостья прохаживается в ожидании своего часа.

– Ты давно работаешь натурщицей? – спросила она просто для того, чтобы сказать хоть что-нибудь, и подошла к пустому камину. Какой бы найти повод для того, чтобы заглянуть в него?

– Пару месяцев. А ты?

Крессида вспомнила, что она тоже должна быть натурщицей. Ей приходится запоминать столько разных ролей!

– Это мой первый сеанс.

– Неудивительно, что ты так напряжена. Не волнуйся! Быстро привыкнешь, в этом нет ничего особенного. К тому же он настоящий джентльмен. Никаких глупостей.

Блуждания по комнате снова привели Крессиду к мольберту. Она остановилась, пораженная красотой картины. Разбойник он или нет, но у Жана-Мари Бурро был талант. Художник сделал изысканное лакомство из крупных грудей женщины, ее пышных бедер, узкой талии и изящных ног.

Инстинктивно Крессида знала, что эта картина будет возбуждать многих мужчин.

А Триса?

– Тебе не холодно? – спросила она.

– Немного. Не укроешь меня вон тем одеялом, милочка? Он так делает, когда хочет поработать над деталями и ему не нужна натурщица. Как я и сказала, настоящий джентльмен. Его позвали, но он не думал, что уйдет надолго.

Боже, время уходит! Что ей делать?

Крессида поставила свою шляпную коробку, развернула шерстяное одеяло, лежавшее на краю кровати, и укрыла им женщину. Может, ей попытаться связать ее, чтобы обшарить комнату?