Уступи соблазну - Стефани Лоуренс Страница 60

Здесь Джарвису следовало руководствоваться только лишь инстинктом, а он подсказывал, что необходимо дать ей хотя бы немного времени — достаточно, чтобы увидеть и понять его преданность, понять, что с самого начала он был настроен решительно и непреклонно, что не собирается терять интерес к ней и изменять своим намерениям, а тем более отступать. Убедить в этом человека с таким, как у Мэдлин, характером, с такими особыми взглядами значило наполовину выиграть битву.

Но как?

Он наполняет цветами сарай для хранения лодок, устраивает так, чтобы каждую ночь у Мэдлин на подушке лежала роза, узнает, что ей больше всего хочется иметь — какие новые романы, ноты какой музыки, что еще? — и раздобывает это для нее, делает все, что обычно должен делать джентльмен, чтобы убедить леди в своей любви. Такое видение пронеслось у него в голове, но Джарвис понимал, что в случае с Мэдлин ни один из подобных поступков не принесет ему успеха.

Они, возможно, даже заставят ее усомниться в нем и в мотивах его поведения.

Выражаясь военной терминологией, с которой Джарвис был знаком гораздо лучше, ему необходимо более напористо продвигаться к своей цели, а не просто следовать по пятам за кавалерией, ему нужен какой-то более эффективный и ясный способ подтвердить свои намерения.

Когда под копытами Крестоносца зазвенели булыжники города, Джарвис выпрямился в седле и, отбросив в сторону мысленный поиск еще каких-то приемлемых радикальных действий, сосредоточился на своей непосредственной задаче.

Он хорошо знал город, и многие здесь хорошо знали его. Проехав мимо здания муниципалитета, он спустился по Маркет-стрит и направился на Кастом-Куэй, наметив первой целью своего визита контору начальника порта.

Начало дня застало Мэдлин в беседке, где она, сидя на краю скамейки, разглядывала маргаритку, которую держала в руке. Она испытывала искушение погадать «любит — не любит», это был такой же способ получить ответ, как, очевидно, и любой другой из тех, что приходили ей в голову. Вопреки всем ее стараниям отвлечься от этих мыслей Мэдлин мало чего удалось достигнуть за этот день.

Вздохнув, она откинулась на спинку скамьи и позволила себе вернуться к вопросу, который занимал сейчас главное место в ее мыслях.

Преимущества брака с Джарвисом было легко перечислить: стать графиней и женой богатого человека; быть хозяйкой его замка; обрести статус замужней женщины; занять достойное положение в местном обществе; сблизиться с семьей Джарвиса — с его сестрами и Сибил, — все это не могло не привлекать Мэдлин, находило в ней живой отклик.

Если же говорить о ее братьях, то Джарвис был единственным мужчиной, которому Мэдлин доверяла — интуитивно доверяла с самого начала — направлять и вести их так, как не могла она сама; он мог понять их и, если понадобится, вместе с ней встать на их защиту.

Но Мэдлин могла видеть и отрицательные стороны. Их труднее было выразить словами, но тем не менее они были вполне реальными. Одной из них было то, что и он и она были очень похожи — оба привыкли отдавать распоряжения и требовать их исполнения.

А если для каждого из них другой становился центром их мира… Что тогда? Они оба почти всю свою взрослую жизнь прожили в одиночестве, и в их относительно зрелом возрасте найти способ поступиться каким-то аспектом своей индивидуальности — приспособиться к другому, такому же независимому человеку — было совсем не легкой задачей.

Это был тот пункт, на котором оба они могли споткнуться.

Мэдлин слишком хорошо себя знала, поэтому могла представить, что если когда-нибудь она превратится в женщину, способную свернуть с дорожки, которую искренне считает правильной, невзирая на возможные для себя опасности, то она может положить начало серьезному разногласию между собой и Джарвисом, потому что знала, как отнесется к этому Джарвис — так же, как отнеслась бы она, если бы они поменялись местами.

Он был воителем, предназначенным охранять и защищать, — но и она была по натуре такой же.

Сила и преданность текли у него в крови, так же как и у нее. Именно это побудило Джарвиса рисковать своей жизнью во Франции на протяжении более десяти лет, и именно это побудило Мэдлин — ради того чтобы растить и оберегать своих братьев — пожертвовать той жизнью, к которой стремятся большинство юных леди.

Джарвис был тем, кем был, и она была той, кем была, и ни один из них не мог изменить основных присущих им личностных качеств. И отсюда возникал жизненно важный вопрос: могут ли они найти какой-то способ притереться друг к другу, жить вместе без того, чтобы постоянно кто-то задевал чувства и оскорблял самолюбие другого?

Тяжко и протяжно вздохнув, Мэдлин посмотрела на дом, мирно греющийся на солнце. Вместо того чтобы найти ответы, она все больше вопросов задавала самой себе, и, что самое неприятное, вопросы были такими, на которые почти невозможно было найти бесспорные ответы.

Встав со скамьи и так и не придя к окончательному выводу, Мэдлин пошла обратно к дому.

Солнце уже давно прошло зенит, когда Джарвис вывел Крестоносца с хелфордского парома, сел на спину серого и легким галопом направил его из деревни на юг по дороге к Коуврэку и лежащему дальше Треливер-Парку.

Он покинул Фалмут час назад, довольно успешно выполнив то, для чего приезжал. Выйдя из конторы начальника порта, он поговорил с несколькими офицерами таможенных судов, покачивающихся в гавани, а затем поехал дальше к замку Пенденнис, чтобы связаться со своими морскими агентами.

Никто из должностных лиц не знал ничего, кроме слухов, о каком-то корабле, пропавшем в прошлом месяце; не было никаких официальных записей, никаких жалоб — ничего.

Оставив замок Пенденнис и вернувшись обратно в город, Джарвис отправился в портовые таверны, чтобы послушать неофициальные версии. Но и там он не узнал ничего нового. Значит, если брошь, которую нашли братья Мэдлин, появилась после недавнего кораблекрушения, тогда это разбившееся судно должно было принадлежать каким-то контрабандистам, скорее всего не местным.

Джарвис же был склонен думать, что брошь, вероятно, осталась после какого-то давнего кораблекрушения.

Его убежденность подтвердилась после случайной встречи с Чарлзом Сент-Остеллом, графом Лостуитьелом, и последовавшего за этим разговора с ним и его женой Пенни. Джарвис столкнулся с Чарлзом в одной из не слишком респектабельных таверн. Его прежний товарищ по оружию занимался во многом тем же, что и сам Джарвис, он на протяжении многих лет служил агентом, поддерживавшим контакты с местными моряками.

Чарлз пришел в восторг при виде Джарвиса, и Джарвис почувствовал, как у него самого поднялось настроение, когда они обменялись рукопожатием и похлопали друг друга по спинам. Они сели и выпили по пинте, а потом Чарлз заставил его пойти с ним в лучшую гостиницу Фалмута, чтобы познакомить его с Пенни и двумя своими псами. Волкодавы тщательно обследовали Джарвиса, а потом, сказав по-собачьи «гм» и отступив, улеглись возле камина, позволив гостю приблизиться к жене их хозяина.