Достоинство - Джейн Фэйзер Страница 60

— Разумеется, — поспешно ответил виконт, — ночь только началась. Пойдемте, мадам. — Он взял Джулиану под руку и быстро потащил к воротам.

— Эй, приятель! Давай сюда, ленивый ублюдок! — Люсьен призывно взмахнул рукой, и кучер одинокого кеба, ожидающего на стоянке кого-нибудь из припозднившихся посетителей Королевской арены, выплюнул окурок и, взмахнув кнутом, направил упряжку к воротам.

— Куда прикажете?

— В таверну «Голова Шекспира», — ответил Люсьен и полез в повозку, предоставляя Джулиане следовать за ним. Джулиана заметила, что ее нижние юбки заляпаны куриным пометом, а на атласные туфельки налипли опилки вперемешку с чем-то донельзя зловонным. Она плотнее завернулась в накидку, содрогаясь от непреодолимого отвращения, и забилась в дальний угол.

Джулиана изнемогала от усталости и в то же время со все возрастающим ужасом думала о том, что еще предстоит ей пережить в эту ночь. Люсьен, казалось, обезумел, его глаза сверкали болезненным, возбужденным блеском, а лицо приобрело сизый оттенок, что как никогда подчеркивало его сходство с ожившим мертвецом. Стоило ему открыть рот, чтобы что-то сказать, как из груди вырывался хрип. Джулиана инстинктивно чувствовала, что Люсьен вынашивает какой-то тайный, отвратительный замысел. Косые взгляды, полные злобы и коварства, которые он то и дело бросал на нее, настораживали Джулиану. Связаться с виконтом, чтобы отомстить Тарквину, было величайшей глупостью с ее стороны. К тому же нельзя было составлять ему компанию в его низкопробных, развратных развлечениях. Глупо было рассчитывать, что она сможет использовать Люсьена в личных интересах. Он сам использовал ее для собственного увеселения, и страшно было подумать, к чему это могло привести.

Джулиана молча наблюдала и выжидала удобной минуты для побега. Может, ее спутники увлекутся игрой в кости или напьются до беспамятства, и тогда она легко ускользнет от них. А может, ей удастся отпроситься по нужде и под этим предлогом бежать.

Ковент-Гарден по-прежнему был многолюден, но теперь среди гуляющих встречалось больше пьяных. Смех и крики стали громче, то здесь, то там возникали стычки: господа хватались за шпаги, дамы с визгом вцеплялись друг другу в волосы. Мужчины и женщины, шатаясь, брели по дорожкам сада, на ходу прихлебывая джин из бутылок. Какая-то пьяная женщина свалилась прямо на мостовую, опрокинув на себя бутылку и облившись с ног до головы джином. Ее спутник с ревом бросился на нее и, к большому удовольствию прохожих, задрал ей подол.

Джулиана отвела глаза. Была ли эта женщина жертвой насилия или происходящее творилось с ее согласия? Во всяком случае, она не сопротивлялась. Вдруг в темноте раздался душераздирающий крик, и Джулиана вздрогнула от неожиданности. Из лачуги, стоявшей на окраине Пьяцца, выбежала растрепанная женщина в одном нижнем белье. За ней выскочил человек и пустился вдогонку, размахивая тростью. Джулиана ожидала, что кто-нибудь вмешается и заступится за бедную женщину, которая пыталась скрыться в толпе. Но казалось, никто, кроме Джулианы, не замечает ужасной сцены.

— Снова какая-то потаскуха провинилась, — усмехнулся Бертран. — И чего им не хватает? Зря надеются, что их штучки сойдут им с рук.

— А что она сделала? — спросила Джулиана.

— Откуда я знаю, — пожал плечами Бертран.

— Наверное, обчистила кого-нибудь, — предположил Фрэнк. — Они все этим грешат. Обирают клиентов, своих хозяев, бандерш. Их место в исправительном доме.

Джулиана усилием воли подавила приступ ярости. Но должен же быть способ как-то помочь этим женщинам! Джулиана на своем горьком опыте понимала, что было бы несправедливо лишить их возможности заниматься проституцией — для них это единственный способ заработать себе на хлеб. Но нельзя же, чтобы они терпели бесконечные издевательства своих клиентов и были настолько беззащитны, чтобы их не считали за людей.

Джулиана вдруг почувствовала, что ее за обе руки тянут к входу в таверну, из которой лился яркий свет, доносились пьяные крики и пахло какой-то дрянью.

Полногрудая женщина с подносом, уставленным кружками с элем, выплыла из синего табачного тумана им навстречу.

— Чем могу служить, джентльмены? — кокетливо улыбнулась она.

— Эх ты, шлюха! — Бертран с такой силой шлепнул гостеприимную хозяйку по заднице, что кружки задребезжати и расплескался эль. — Толстозадая потаскуха, — пробурчал он себе под нос и вытащил из-под стола табурет.

Компания расселась на свободные места. Джулиану мучила жажда, и от эля она бы не отказалась. Из противоположного угла комнаты доносился стук костей, сопровождаемый громогласными проклятиями и выкриками ставок, которые резко выделялись в общем гуле. Джулиана всякий раз тревожно вздрагивала, когда эти крики звучали особенно громко. В ней рождалось острое неприятие жестокости, которая незримо присутствовала под мнимой веселостью, охватившей игроков.

Служанка поставила перед Джулианой кружку эля. Она сделала это так неаккуратно, что треть содержимого выплеснулась на стол и на подол платья Джулианы, которая уже давно махнула рукой на состояние своей одежды и мечтала только об одном — как бы добраться домой живой и невредимой.

Джулиана жадно осушила кружку. Через несколько минут, когда ее спутники увлеклись спором относительно того, сколько места в кружке с элем может занимать пена, она встала из-за стола и попыталась незаметно удалиться.

Но тут Люсьен резко протянул руку и схватил ее за запястье. Она посмотрела на его тонкие белые пальцы и подивилась, сколько в них было силы.

— Куда это вы собрались, мадам? — спросил он неприятным, дребезжащим голосом.

— В нужник, — спокойно и просто ответила Джулиана. — Отпустите, милорд, вы делаете мне больно.

Люсьен улыбнулся и выпустил ее руку.

— Пройдите через кухню на задний двор. Только не задерживайтесь надолго.

Джулиана пошла через зал. На каждом шагу к ней приставали пропойцы и шулера, но она старалась не встречаться с ними взглядом, проходя мимо.

Нужник находился в закрытом внутреннем дворике, и бежать отсюда было невозможно. Джулиана боролась с юбками в кромешной тьме и грязи, голова у нее раскалывалась от шума и табачного дыма. Люсьен, по-видимому, был настроен не спускать с нее глаз и пресекать любые попытки к бегству, а его друзья всегда готовы прийти ему на помощь.

Джулиана помешкала на пороге кухни, прежде чем войти в зал. Люсьен нетерпеливо поглядывал на дверь в ожидании ее появления. Когда она подошла к столу, он властно взял ее за локоть и, шатаясь, поднялся.

— Мы собираемся перекинуться в кости. Вы будете стоять у меня за спиной, мадам, и улыбаться тому, кто ведет игру.

Джулиана выдавила из себя улыбку, которая должна была означать радостное согласие, и вместе с остальными направилась к игровому столу. Играющие встретили их компанию хмурыми, недоброжелательными взглядами, однако небольшое свободное пространство за столом для них все же образовалось. По мере того как всеобщее воодушевление росло, а голос Люсьена все чаще срывался на недовольный визг, Джулиану охватывало тревожное предчувствие. На виконта было страшно смотреть: сквозь зеленоватую бледность лица проступал лихорадочный румянец, глаза искрились звериной злобой, рука, в которой он держал почти пустую бутылку джина, дрожала.