До последнего слова  - Тамара Айленд Стоун Страница 6

Нет, я не могу поехать.

– Да, я думала об этом, – признается Алексис. – Но Саманта не возьмет пассажиров. Не возьмешь ведь? – Все поворачиваются ко мне. Щеки заливает краска.

Качаю головой. Алексис с ликованием оглядывает подруг, а на меня смотрит с неприкрытым осуждением.

И тут же мысли шумной гурьбой собираются у оградительной ленты, защищающей мой мозг, готовясь ворваться в него, поработить. Я стараюсь сдержать их натиск, говорю себе всякие правильные слова, повторяю мантры, глубоко вдыхаю, медленно считаю.

Раз. Вдох.

Два. Вдох.

Три. Вдох.

Нет, не помогает. Лицу уже совсем горячо, руки дрожат, дыхание делается прерывистым, хочется убежать куда-нибудь подальше. И поскорее.

Достаю телефон из кармана и делаю вид, что мне пришло сообщение.

– Ой, мне пора. Парень, с которым мы теперь делаем лабораторные работы, просит срочно принести ему конспекты. – Забираю свой нетронутый сэндвич, надеясь, что никто не станет расспрашивать об этом самом парне, которого на самом деле не существует.

– Ты же на меня не в обиде, а? – слащавым голосом спрашивает Алексис.

Трижды прикусываю нижнюю губу и только потом встречаюсь с ней взглядом.

– Конечно нет. Мы же все понимаем, скажи? – спрашиваю я у Хейли, признавая тем самым, что мы с ней обе оказались в неудачниках, которых Алексис ни во что не ставит.

А потом ухожу как можно медленнее и спокойнее, стараясь не подавать виду, как сильно мне хочется убежать отсюда.

При появлении первых предвестников панической атаки мне срочно нужно уединиться в каком-нибудь укромном месте, где нет яркого света и можно спокойно вернуть себе контроль над мыслями. И хотя я настолько твердо усвоила эту рекомендацию психиатра, что она уже вошла у меня в привычку, я просто прячусь за углом, прижимаюсь к стене корпуса естественных наук и закрываю лицо руками – будто достаточно просто закрыться от ярких солнечных лучей, чтобы стало легче. Иду дальше по территории кампуса, сама не зная куда.

Дорожка приводит меня в театр.

Я уже бывала здесь, и не раз: на ежегодном конкурсе талантов, на музыкальных концертах, на школьных постановках – иными словами, на тех обязательных мероприятиях, от которых нельзя увильнуть, потому что они проводятся во время уроков. Мы все впятером обычно усаживаемся на один и тот же ряд почти в самом конце зрительного зала и посмеиваемся над теми, кто выступает, пока какой-нибудь преподаватель не устанет на нас шикать и не выгонит на улицу (тоже мне наказание). Тогда мы усаживаемся на газон, болтаем и смеемся, пока все те, кому пришлось досматривать представление, наконец не выйдут из здания.

Усаживаюсь в кресло посередине первого ряда – там темнее всего, и мне становится чуть спокойнее, несмотря на мысль о том, что Алексис только что составила рейтинг своих лучших друзей и мне в нем уготована низшая строчка. Но зато больше не надо гадать, какое же место я занимаю в нашей компании.

Звенит звонок, и я уже хочу встать и пойти на следующий урок, как вдруг слышу чьи-то голоса. Пригибаюсь пониже и вижу группу подростков, которые идут по сцене и о чем-то приглушенно переговариваются. Какой-то парень говорит: «Увидимся в четверг».

Последней из-за кулис выходит девушка. Она тоже пересекает сцену, еще секунда – и скроется с другой стороны, но вдруг она резко останавливается и делает несколько решительных шагов назад. Уперев руки в бока, внимательно оглядывает зрительный зал и замечает в первом ряду меня.

– Привет! – говорит она, подходит к краю сцены и садится, свесив ноги.

Щурюсь, чтобы получше разглядеть ее в полумраке.

– Кэролайн?

– Ну надо же, ты запомнила, как меня зовут! – восклицает она, спрыгивает со сцены и опускается в кресло справа от меня. – Признаться, это неожиданно.

– Почему?

– Ну не знаю. Мне казалось, что ты из тех, кому надо раз десять назвать свое имя, прежде чем они его наконец запомнят.

– Кэролайн Мэдсен, – говорю я, чтобы доказать, что запомнила не только имя, но и фамилию.

Судя по ее виду, она и впрямь впечатлена.

– Так значит, ты и остальных видела? – интересуется она, кивнув на пустую сцену.

– Ну да, были тут какие-то люди… А в чем дело?

Уголки ее губ опускаются.

– Да нет, выбрось из головы. Просто интересно.

Но во мне проснулось настоящее любопытство. К тому же этот разговор отвлек меня от моего состояния.

– Кто это? Откуда вы идете?

– Да ниоткуда… Мы просто… просто гуляем.

Мне хочется порасспрашивать ее еще, вытянуть из нее новые детали, но я не успеваю и слова вставить: Кэролайн наклоняется ко мне и внимательно разглядывает мое лицо.

– Ты что, плачешь?

Откидываюсь на спинку кресла.

– Поссорилась с парнем?

– Нет.

– С девушкой? – скосив на меня глаза, уточняет она.

– Да нет же. Ничего такого. Хотя… Можно сказать и так.

– Дай угадаю. – Она задумчиво барабанит пальцем по виску. – Твои замечательные подружки, которые умеют так красиво украшать шкафчики, на самом деле эгоистичные сучки.

Я смотрю на нее из-под ресниц.

– Всякое бывает… А что, это так заметно?

– Раскусить людей, у которых шкафчики рядом с твоим, дело совсем нехитрое, – говорит она и ровнее усаживается в своем кресле, а потом сползает ниже, вытягивает ноги перед собой и скрещивает лодыжки, в точности повторяя мою позу. – Знаешь что? – начинает она и после долгой паузы добавляет: – Тебе нужны друзья получше.

– Забавно. Мой психиатр это не первый год говорит.

Осознав, что` я только что сказала, судорожно вздыхаю. О том, что я хожу к психиатру, знают только родные. Моя главная тайна не в этом, но психиатр тесно связан с этой тайной. Смотрю на Кэролайн, ожидая реакции – какого-нибудь язвительного комментария или снисходительного взгляда.

– А зачем тебе психиатр? – спрашивает она так, будто в этом нет ровным счетом ничего странного.

Вряд ли у меня получится что-то от нее скрыть – слова срываются с губ сами собой.

– Обсессивно-компульсивное расстройство. В моем случае оно больше обсессивное, чем компульсивное, так что мое «расстройство» связано именно с мыслями. Поэтому его нетрудно скрывать. О нем никто не знает.

Поверить не могу, что сказала это вслух.

Кэролайн смотрит на меня с искренним интересом, поэтому я продолжаю.

– Мне приходят очень разные навязчивые мысли – иногда о парнях, иногда о друзьях, а порой и о чем-то случайном… Я зацикливаюсь на них и никак не могу отвлечься. Бывает, они возникают так внезапно, что у меня начинается приступ тревоги. А еще я просто одержима цифрой три. Я часто считаю. И многие действия выполняю по три раза.