Дерзкая. Тайный поцелуй - Екатерина Васина Страница 6

Дэйв

— Мальчик мой за-а-а-аинька, дядя доктор не сделает тебе бо-бо, дядя доктор только посмотрит тебя.

У меня сейчас лицо треснет от того розового сиропа, что наполняет комнату с момента прихода этих пациентов. Нэнси появляется в госпитале стандартно раз в полгода, когда у бедного Бьюти обостряется хроника почек. Как можно при всей любви к своему коту забывать о его диете? При хронической почечной недостаточности правильная диета — одно из важнейших залогов комфортной жизни животного.

— Нэнси, — перебиваю ее сюсюкание. — Вы ему опять перестали давать специальный корм?

— Он так печально смотрит на нашу еду. А его корм невкусный. Правда, Дейв, я сама пробовала.

Я мысленно бью себя ладонью по лбу. У меня на языке вертится много фраз. И они не самые добрые. Да что там, мне сейчас хочется взять леди за плечи, как следует встряхнуть и проорать: "Это твой кот, идиотка! ты за него отвечаешь!".

Гребаная вежливость заставляет качать головой и говорить мягким, но строгим голосом:

— Нэнси, животные часто вьют из нас веревки. Но помните, что Бьюти нужна строгая диета. Он к ней привыкнет.

— Он обожает сырую форельку. Как можно ему отказать: И суши!

Рыбу коту у которого проблемы с почками. Бинго, мать вашу, трижды бинго! Я просто ощущаю как моя улыбка пытается смениться звериным оскалом.

— Хорошо, Нэнси, давайте я заберу нашего красавца и немного с ним поработаю.

По взгляду женщины вижу, что она рвется за мной, но туда вход только врачам. Так что я осторожно подхватываю Бьюти и выхожу из лобби.

— Бедолага. — говорю тихо, — Эх, чувак, где ж ты провинился, раз тебе такую хозяйку дали.

Рыжая шерсть под моей рукой сейчас тусклая, сам Бьюти тоже выглядит неважно. Но на мой голос реагирует слабым мяуканьем. Я чувствую сквозь шерсть как он похудел, подношу к лицу его мордочку. Из пасти пахнет резко, неприятно.

— Ладно, — говорю уже чуть громче. — Сейчас приятель я тебе отличный коктейль сооружу. Потусуешься у нас тут парочку дней? Ну давай, не ворчи, ты же меня знаешь.

Бьюти меня и впрямь знает. И явно не сильно любит, так как я прихожу, когда ему совсем хреново. Как сейчас, например. Он ненавидит госпиталь, в который попадает уже третий год подряд. Он ненавидит всех нас, кто спасает в очередной раз ему жизнь.

— Опять он!

Это ахает Амирана — одна из самых опытных медсестер нашей клиники. К ней в руки с охотой идут практически все животные. Я помню в красках как она легко управилась с небольшиим питоном. К которому остальные врачи подступать сначала опасались. Я тогда предложил ей подрабатывать заклинателем змей на досуге.

— Опять он. — киваю ей, а Бьюти у меня на руках тихо ворчит. Понимаю, чувак, чувствуешь ты себя сейчас так себе. С твоим возрастом да этой болячкой…

— Давай его по стандартной схеме. — говорю Амиране. — Бьют, держись, ты еще у меня за мышами побегаешь.

Судя по мрачному кошачьему взгляду, Бьюти сейчас хочет жрать и спать. Но ему больно, потому он не сопротивляется. Амирана же едва не шипит. Черноволосая, смуглая, она напоминает взъерошенную пантеру, которая защищает детенышей.

— Его забрать бы от дуры. — говорит она мне. — Свалить на жестокое обращение с животным. Посмотри на него, Дейв!

— Нельзя. — вздыхаю, хотя идея мне нравится. — Это мы видим, что происходит, а на деле выглядит все более чем заботливо. Кормят от пуза, сюсюкаются, скачут по клиникам, оплачивают километровые счета.

Бьюти уезжает на руках у Амираны, провожая меня многообещающим взглядом. А я отвлекаюсь на звонок мобильника.

— Да. — отвечаю коротко, пока иду в кабинет.

Вокруг привычный вечерний шум: звуки пациентов, голоса ветеринаров, писк аппаратуры.

— Держите кота! — слышу вдалеке вопль, а потом грохот.

— Как у тебя там жарко. — мурлыкает мне на ухо женский голос.

Я прислоняюсь к стене и на миг закрываю глаза.

— Тут всегда жарко, малышка. Но в тебе еще жарче. Ты где?

— Я еду домой.

— Надеюсь, ты едешь домой ко мне?

— И кто же меня пустит? Твой волосатый друг?