Клетка семейного очага - Марина Болдова Страница 6

Матвей смотрел на неподвижное тело хозяина тусовки с недоумением. Недоумение было вызвано совсем уж неуместной мыслью, какая промелькнула и все же нашла себе уголок в его сознании: таких неудачников по жизни, как Курлин, не убивают.

Матвей знал о Курлине все. Несколько лет назад он писал статью о взятках в институте, где преподавал Курлин. Масштабы мздоимства были таковы, что Роговцев, что называется, ошалел. Студенты и их родители, коих он опрашивал (а таких, рискнувших, было немного), каждый указывал на своего личного вымогателя. В результате «чистым» остался один… Курлин. «Он живет в нищете, в занюханной квартирке, ездит на старом рыдване», – перечисляли ему студенты. Матвей тогда проверил. Все так и было. Из интереса он поспрашивал, нет ли у того каких побочных доходов, но Курлин все свое время тратил на любимое хобби и не брал даже репетиторство. Жена с ним давно развелась, сын остался с ней. Теперь ей принадлежит сеть магазинов одежды, дама она вполне преуспевающая.

А Курлин, судя по его сегодняшнему выступлению, не изменился. Еще студентом он был занудой и к тому же имел вид весьма засаленный. Волосы мылись редко, костюм не гладился никогда, ботинки блестели, но от многослойной грязи. От Курлина всегда несло чем-то кислым так, что даже парни шарахались в сторону, что уж тут говорить о девушках!

Вспомнив Курлина молодого и сравнив с Курлиным сегодняшним, Матвей пришел к выводу, что ни тогда, ни сейчас тот не мог быть никому интересен. Ни как объект наживы, ни как герой романтических страстей, ни как предмет зависти или ненависти.

– Матвей, там полиция подъехала, – Зотов дернул задумавшегося Роговцева за рукав. – Я отойду на секунду, поговори с ними сам.

– Ты далеко?

– Да нет. Там, – он кивнул куда-то в угол, – знакомая сидит, подойду к ней.

Роговцев всмотрелся в глубину зала и увидел женщину, к которой направлялся Зотов. «Я ее знаю. Это жена Судняка. Арина, кажется. И где это Зотов успел с ней познакомиться?» – подумал он, отворачиваясь.

Зотов пробирался между тесно стоящими столиками и не сводил глаз с Арины. Ему думалось, что, отвернись он на минуту, она пропадет. Зотов даже до конца не был уверен, что за столиком сидит именно Арина, а не похожая на нее женщина. Видел он ее вживую только два раза: тогда, три года назад у себя дома и в прошлом году на Троицком рынке.

…Арина была не одна. Красавец мужчина, одетый дорого и стильно, вел ее как маленькую за руку по проходу между рядами, торгующими мясом. У нее был растерянный вид, он же по-хозяйски осматривал прилавки, небрежно отворачивался от враз расстроившихся продавщиц, и шел дальше. Арина виновато оглядывалась на торговку, словно извиняясь за него, и покорно тянулась за ним. Наконец он выбрал большой кусок говядины, расплатился и, что-то сказав Арине, все еще не выпуская ее руки, направился к выходу с рынка. На Зотова неожиданно накатила волна жалости, в носу защипало, и в бессилии сжались кулаки. Он сразу понял, что красавец – муж, и никак иначе. Нет, Арина не позволила бы с собой так, обидно, если бы не права. Те права, которые получает только законный муж.

Домой Зотов вернулся без сметаны и зелени, за которыми, собственно, и отправила его на рынок Татьяна. Только глянув на ее зло поджатые губы, он тут же, не раздеваясь, подхватил папку с документами с полки стеллажа и, бросив на ходу, что у него дела, захлопнул за собой дверь. Перевел дух только в машине, выруливая на трассу, без всякой точной мысли, куда бы ему поехать. Ноги, точнее колеса, привели его в Красноярский район, к домику лесника Михеича, старого любителя водочки под разносолы и жаркой баньки. Как оказалось, и то и другое Зотову и было нужно. Водка у него в багажнике лежала всегда, бочка с огурцами в подполе Михеича еще не опустела, а баню они натопили вместе: Зотов колол дрова, выпуская из себя злость и еще непонятно какое чувство, а Михеич насмехался над ним, глядя, как он остервенело лупит по очередному полену. «Ты, Леха, влюбился ли, как? Иль хочешь, кого так сурьезно?» – спросил его Михеич, состроив комичную рожу. Зотов молча рубил. И только после баньки, сидя на прохладной лавке, разморенный и успокоившийся, неожиданно рассказал Михеичу об Арине. И говорить вроде было не о чем: что там две встречи! А получился рассказ, заладился разговор. За что любил Зотов Михеича, так за мудрость мужицкую. Женщин Михеич знал вдоль и поперек. Три жены похоронить успел, да дочки две в городе жили. «Пусто ты живешь, Леха. Все работа, работа! А Татьяна твоя тебя зомбирует (эко слово ввернул!). Может, и ходит куда…» – сказал загадочно, внимательно посмотрев на Зотова, поймет ли? Не понял. «Замороженный ты, точно пломбира брикет! А Аришка-то та, видать, отогрела тебя, хоть чуток. Вот ты и зажил около нее. Тепло было, ведь так?» «Так, только ж часа не сидела у нас она!» «А на это много времени и не нужно. Силой, видно, обладает такой, сердца отогревать. Вот была Полинка моя… – вспомнил он свою последнюю жену. – Присел с ней рядом как-то на лавочку, да и пропал! Жить без нее потом не мог. Так и присаживался рядком! Так не я один по ней сох. А меня она сама выбрала. Сердцем выбрала. Понял ты?» Он почти ничего не понял тогда своим затуманенным водкой сознанием. Лишь потом, дома, вспомнив слова Михеича, внимательно присмотрелся к спящей рядом жене. Нет, не любит он ее. Но ведь живет?! Спрашивается, почему? Усложняет все Михеич, подумал тогда, просто некогда ему любить. Работа, работа!