Любить и помнить - Бренда Джойс Страница 6

Тем не менее город был очень красив благодаря окружающим его живописным горам, высящимся на фоне голубого неба, кое-где перечеркнутого белыми линиями перистых облаков.

Оставив Регину в гостинице, Слэйд отправился за городским врачом. Стоя посреди пустой комнаты, Регина вдруг почувствовала страх. Она никогда не любила оставаться одна и к тому же уже успела привыкнуть к опеке своего спутника.

Что с ней станет, если он не вернется? Она ведь даже не сможет никому ничего о себе рассказать.

Странно, но Слэйда она воспринимала сейчас как очень старого и близкого друга. А ведь они были всего лишь едва знакомы.

Всю остальную часть пути Слэйд не проронил ни звука.

Чувствуя его боль, Регина так и не решилась прервать невеселые размышления своего спутника.

Заметив засов на двери, Регина быстро подошла и за; крыла его. Но к ее удивлению, страх и тревога от этого только усилились.

Прислонясь к дверному косяку, Регина обвела глазами полупустую комнату. В одном углу ее были аккуратно сложены пять чемоданов, самый верхний из которых был открыт.

Будь у нее служанка, Регина могла бы решить, что это она открыла чемодан, но о том, что у нее есть горничная, ей никто не говорил и потому приходилось сделать неприятное заключение, что в ее вещах рылся кто-то посторонний.

Регина почувствовала, что ее страх растет. По какой причине неизвестный ей человек вдруг заинтересовался ее багажом? Эти чемоданы принадлежали лишь ей, об этом прислуге гостиницы сообщил Слэйд. Регина чувствовала себя так, словно ее обворовали. Внезапно в голове ее возник вопрос — а узнает ли она свои вещи? И вдруг какой-либо из предметов поможет ей все вспомнить? А если этого не случится и ее безнадежность и отчаяние станут еще больше?

Регина никак не могла решиться тронуться с места. Она внимательно обвела глазами комнату, которая показалась ей небольшой и не слишком уютной. Обои с букетиками роз кое-где отошли от стен и покрылись пятнами. Поверхность невысокого бюро была в царапинах, шкаф на тонких ножках казался шатким, два стула были разными по размеру и расцветке. На кровати лежало тонкое одеяло, по плетеному коврику рядом с кроватью было видно, что на него ступало великое множество постояльцев. Убогая обстановка комнаты подействовала на Регину удручающе. Хотя она совершенно не помнила, как ей доводилось жить прежде, Регина все же была убеждена, что то были совершенно другие условия.

Заметив зеркало, Регина поначалу равнодушно скользнула по нему взглядом, затем замерла — и вдруг бросилась к зеркалу, не обращая внимания на резкую боль в колене. Остановившись, она в изумлении уставилась на собственное отражение. Вместо лица, которое она ожидала увидеть, на нее испуганно глядел кто-то совершенно незнакомый и бледный как мел.

От мысли, что последняя ее надежда вспомнить что-то о себе и очнуться от кошмарного сна рухнула, Регина почувствовала такую слабость, что вынуждена была ухватиться за бюро, чтобы не упасть. Ей пришлось приложить невероятные усилия, чтобы сдержать готовые вырваться из горла рыдания.

Сделав несколько больших вдохов, она наконец выпрямилась и снова повернулась к зеркалу, чтобы изучить свое лицо — внимательно, как изучают постороннего, совершенно незнакомого человека, от которого не знают, чего ожидать.

Хотя надетое на ней платье было измазано в песке, Регина почти не обратила на это внимания, зато она очень удивилась тому, какими спутанными были ее волосы — как и говорил Слэйд, золотистые с красноватым отливом.

Лицо в зеркале имело овальную форму, у него были тонкие красивые черты. Чуть пухлые губы напоминали лепестки роз, цвет глаз походил на цвет янтаря. Брови были темными, почти черными, как и длинные ресницы.

Регина коснулась рукой щеки, чтобы убедиться, что все это не сон и она видит перед собой не привидение из страшной сказки. Но мягкость кожи убеждала, что перед ней не персонаж кошмарного сна. Об этом же свидетельствовали и твердость пола под ее ногами, и то, что маленькая комнатка имела все три измерения, а не два.

Значит, придется смириться с ужасной правдой. Она в самом деле спрыгнула с поезда, хотя, как именно это произошло, Регина так и не могла вспомнить, а любая попытка напрячь память вызывала головную боль.

Теперь она знала, почему приняла решение бежать от налетчиков, — она была очень красива, и грабители вряд ли ограничились бы лишь тем, чтобы забрать ее драгоценности.

Она снова попыталась вспомнить и снова ощутила в затылке острую боль. И вдруг где-то совсем близко от нее грянул выстрел.

Регина поспешно зажала уши ладонями и на несколько мгновений застыла, от страха не в силах шевельнуть ни единым мускулом.

Однако следом за выстрелом ничего не последовало. Девушка поспешно двинулась к окну, чтобы посмотреть, что происходит на улице. К ее удивлению, Мэн-стрит была почти пуста — за исключением лишь одинокой повозки, которую неторопливо тянули два меланхоличных мула. Порыв холодного ветра дохнул Регине в лицо, однако он не донес до нее какого-либо подозрительного шума, и, сколько она ни вслушивалась, ей все же не удалось разобрать ничего, кроме сонного, прочувственного позевывания собаки, мужского смеха, доносившегося откуда-то из салуна, и негромкого поскрипывания детского велосипеда, на котором улицу неторопливо пересекал забавного вида мальчуган.

Только тут Регина внезапно поняла, что вовсе не слышала выстрела. Это было лишь воспоминание, хотя и пугающе реальное. Неужели память способна вытворять подобные номера?

Обессиленная, Регина медленно опустилась на обитый полосатой сине-белой материей стул и некоторое время сидела неподвижно, не решаясь даже пытаться вспомнить что-либо еще и стараясь даже не думать о том, что с ней произошло. Но скоро ее мысли сами вернулись к тому моменту, когда она обнаружила себя лежащей на земле, — и тут же ей страстно захотелось, чтобы Слэйд появился рядом как можно скорее.

Затем ее глаза устремились к сложенным в углу чемоданам. Ей не хотелось подниматься и идти к ним, но Регина знала, что рано или поздно все равно должна будет это сделать. Когда она смотрела на свое отражение в зеркале, что-то едва различимое словно всплыло в ее памяти. Может, какая-то вещь из ее большого багажа позволит ей прибавить к этому хоть что-нибудь еще?

А если нет? Эта горестная мысль буквально лишала ее сил.

Все же Регина заставила себя подняться и медленно, словно сомнамбула, двинулась к открытому чемодану. Кто-то уже в нем основательно порылся — вещи были смяты, а не сложены аккуратно.

Первым Регина достала из чемодана дневное платье. Его ткань оказалась очень тонкой, а по покрою было видно, что этот наряд был изготовлен на заказ. Следующее, шелковое, платье выглядело очень дорогим. Она не узнала ни один из двух нарядов — как не узнала ни одного предмета, которые извлекла из чемодана. Как Регина ни пыталась убедить себя, что эти вещи принадлежали ей, ее никак не покидало ощущение, что она роется в чужом багаже.