Пробуждение: Приснись мне снова - Арина Бурыгина Страница 6

А с Ваней… С ним не было ничего похожего. Ну вот кроме двух-трех раз, когда что-то чуть-чуть во мне шевельнулось. Хоть надежда появилась, обрадовалась я, что не фригидная какая-нибудь, неполноценная. Но Ванечка… Он стал желать меня все реже и реже. Правда, некстати подвернулась беременность с осложнениями, а потом — Сашка малюсенький, ночи бессонные, дни суматошные, когда ночью кроме как поспать хотя бы пару часиков уже ничего не хочется. Вот Ваня и… Или не поэтому? Просто перестала я быть для него привлекательной и желанной…

Нет, не хочу так думать! Все наладится! Вот свекровь согласилась с Сашкой посидеть годик, чтобы чуть-чуть подрос, хоть бы до трех годиков — там и в садик бы стали ходить… Зоя Сергеевна молодец, спасибо ей, — я всего год не работала. И даже умудрилась учебу не бросить… А чего мне это стоило? Самое обидное, что Ваня тех подвигов совсем не оценил. Он вообще на мою учебу косо смотрел. По-моему, ревновал даже. Как же, он — простой заводской электрик с ПТУ за плечами, а жена — высшее образование получает, в начальники метит! А потом скажет: катись-ка ты, Иванушка, колбаской, ищи дуру себе под стать, а я себе образованного и видного найду. Такого, как Матвей Михайлович, например.

Тьфу ты, опять меня занесло! Ну разве говорил хоть раз Ваня что-либо подобное?! Хотя… он вообще о чем-то серьезном со мной говорил? Да и о чем он стал бы говорить серьезном? Обсуждать, как он проводку менял или лампочки вкручивал? Ведь он, страшно подумать, кроме спортивных газет ничего не читает, по телику американскую развлекуху для дебилов смотрит, над шутками Петросяна хохочет, как придурок полный, ни одной «Смехопанорамы» и «Кривого зеркала», наверное, не пропустил…

Тьфу!.. При чем тут Петросян? У каждого свои вкусы и пристрастия. Матвей Михайлович тоже, быть может, от Степаненко балдеет!.. Я представила эту картину и прыснула, а потом не выдержала и заливисто рассмеялась, испугав проходившую мимо бабушку с авоськой. Нет уж, я уверена точно — Петросяна со Степаненко Матвей смотреть не будет!

Матвей? Уже так?! Я разозлилась на себя чрезвычайно и быстро зашагала к дому, стараясь вызвать в душе и сердце желание увидеть Ваню. Я решила обязательно устроить ему сегодня необычайную ночь! Сделать так, чтобы он снова страстно хотел меня, желал меня, любил меня!..

Ночи любви не получилось. Зоя Сергеевна сказала, что Ваня звонил, предупредил, что задержится. У какого-то Вовки или Славки дочка родилась, решили облегчить горе папаши, мечтавшего о сыне… Я незаметно для свекрови вздохнула. Что-то частенько у Ваниных друзей-приятелей стали дети рождаться, тещи умирать, прочие события происходить, которые без обязательной «обмывки» обойтись не могли. Не то чтобы Ваня спиваться начал, но редко какая неделя, а то и пара-тройка дней подряд проходили без того, чтобы Иван по таким вот причинам не «задерживался». Разумеется, я его не пилила. Терпеть не могу опускаться до выяснения отношений с людьми, а тем более — с самым родным и близким человеком. После Сашки и мамы, конечно… Но Сашка еще маленький, а мама далеко… Кстати, интересно, а когда любишь… по-настоящему любишь, — кто ближе и родней — любимый мужчина или мама?..

Ваня пришел поздно, уже за полночь. Но я все равно дождалась его, пялясь закрывающимися глазами в книгу, — мне очень хотелось, несмотря ни на что, осуществить задуманное — подарить мужу сказочную близость… Мне это было очень нужно, потому что я начинала уже бояться за себя. Я смотрела на страницу книги, но смысл прочитанного ускользал от меня, я все время возвращалась к мысли о возможном переходе на новую должность, а потом возникающие в голове образы как-то само собой перескакивали на того, кто сейчас занимал этот пост… Я чертыхалась, с остервенением впивалась глазами в печатные строчки и уговаривала себя, что кроме супруга мне никто-никто не нужен.

Разумеется, Ваня пришел изрядно навеселе. Но, справедливости ради должна сказать, что даже в таком состоянии муж мой вел себя очень порядочно — не нес оголтелой чуши, тем более не орал или, упаси боже, распускал руки, чего я вдоволь насмотрелась и наслушалась от собственного отца в детстве, царствие ему, как говорится, небесное… Ваня просто становился каким-то ужасно жалким и глупым — хлопал осоловело оловянными глазами и улыбался, словно клинический идиот. Только что слюни не пускал.

— У-у-у… — состроил дебильную рожу Ваня, увидев меня. — А это кто-о-о?.. А это моя Майка!.. — Он непослушными пальцами расстегнул рубаху и заглянул под нее: — Не-е-ет! Вот где моя майка!..

— Кушать будешь? — Я сделала над собой огромное усилие, но растянула губы в улыбке.

— Йа… не кушать буд-ду, я буд-ду жрать… — икая и заикаясь, выговорил мой благоверный, после чего рухнул на диван и захрапел.

Роняя слезы, которые полились так неожиданно, что я не сразу сообразила, что плачу, я стянула с Вани ботинки, штаны, а вот свитер, как ни пыталась, снять не смогла, потому что мужнины руки подниматься ни в какую не желали. Так он и остался лежать — в шерстяном свитере и с голыми волосатыми ногами… И впервые в жизни Ванечка показался мне вдруг таким отвратительным и жалким! А вспомнив о своей мечте подарить сегодня мужу ночь страстной любви, я опустилась прямо на пол возле дивана и разрыдалась в голос.

Удивительно, как я не разбудила Сашку. Еще удивительней, что, наплакавшись вволю, я прямо там же, на полу, и заснула…

…И мне приснилось море. Или океан. Медленные, ленивые, неправдоподобно бирюзовые волны облизывали желтый-прежелтый песок. А с синего-синего блаженного неба полыхало солнце! Да-да, все было именно такое — преувеличенно цветное, чувственное, яркое. Мне даже сравнить не с чем… Если только с фэнтезийным высокобюджетным фильмом, но тот не передаст и сотой доли красоты, что распахнулась вдруг передо мной. И я знала, что это сон. Но все равно обрадовалась возможности полюбоваться на сказку. Наверное, мне очень ее не хватало.

Я стояла лицом к океану, наслаждаясь его величием и спокойствием, слушала шепот гладившей песок воды, когда сзади послышался странно знакомый голос:

— Красиво.

Я не стала оборачиваться, решила поиграть сама с собой, догадаться, вспомнить, где я слышала этот голос.

— Не то слово, просто сказочно! — откликнулась я, словно разговаривать стоя спиной к собеседнику было вполне обычным делом. Впрочем, для сна годилось все. И все казалось сейчас привычным и приличным. Даже то, что я, оказывается, была без одежды. Но и это ничуть меня не смущало.

— Вообще-то я о тебе, — сказал невидимый собеседник. — Твои волосы… Они похожи на солнечные лучи. Можно, я буду называть тебя Солнышко?

— Пожалуйста, — засмеялась я, по-прежнему не оборачиваясь. — Только я вовсе не красивая. Когда ты увидишь меня…

— Я и так вижу тебя.

— Когда ты увидишь мое лицо…

— Я видел твое лицо.

— И как оно тебе?

— Ни у кого нет таких загадочных глаз. А твои веснушки — от них пахнет радостью и улыбкой.

— Разве радость имеет запах? А улыбка?..

— Все имеет запах. — Голос раздался совсем рядом, странно знакомый незнакомец стоял за моей спиной, я даже чувствовала затылком его дыхание. — Ты, например, пахнешь свежим хлебом…