Будуар Анжелики - Валери Жетем Страница 6

Если фраза «Государство — это я» и впрямь означала нечто большее, чем эффектное сотрясение воздуха, то налицо была величайшая государственная подлость, которую не могут оправдать никакие фарисейские соображения типа «единство нации» или «благо большинства народа» — стандартный камуфляж самого плебейского вероломства тех, кто так гордится незапятнанностью своей аристократической чести.

Людовик XIV

«Короля-солнце» без преувеличений можно сравнить с роскошной придворной дамой в очень дорогом платье, надетом на весьма несвежее белье.

После отмены Нантского эдикта с благословления короля и католической Церкви начались так называемые драгонады — военно-полицейские акции, направленные на окончательную ликвидацию протестантизма во Франции. Вследствие этих варварских акций миллионы продуктивных и добропорядочных французских подданных вынуждены были либо покинуть родину, либо стать жертвами кровавых репрессий, как это описано в романе Анн и Сержа Голон «Анжелика в мятеже».

Помимо преследования гугенотов драгонады были средством борьбы с феодальной децентрализацией, характерной для эпохи позднего средневековья, а следовательно, средством всемерного укрепления абсолютизма. Налицо был явный парадокс: с одной стороны, абсолютизм подавлял определенные проявления старого феодального порядка, а с другой — стал последним оплотом феодализма в борьбе с нарождающимся буржуазным общественным строем.

Ситуация была кризисной и, как всегда бывает в подобных случаях, способствовала формированию пессимистического мироощущения, которое выражалось в фатализме, отрицании разумности всего сущего, принижении роли человека как субъекта бытия и нравственном нигилизме.

Наблюдалось тотальное падение нравов. Проявления этого падения были совершенно откровенными и вызывающе дерзкими. В Версальском парке, например, отнюдь не выглядели непристойной экзотикой сексуальные сцены с участием изящных кавалеров в напудренных париках и прекрасных дам с задранными до пояса пышных юбках с буфами. И это среди бела дня и на фоне прелестного ландшафта, что в немалой степени способствовало эстетизации таких фрагментов грандиозного спектакля, именуемого правлением «короля-солнце».

Следует заметить, что звонок к началу действа подобного рода прозвенел еще в начале века абсолютизма, гораздо раньше коронования Людовика XIV, так что его следует считать не столько автором, сколько вдохновенным продолжателем идеи королевского всемогущества и, как следствие, королевской вседозволенности.

Царствование его отца, Людовика XIII, было, по сути, игрой в государственное правление совершенно безответственного и капризного баловня всех окружающих, прозвавших его Справедливым просто так, чтобы сделать ему приятное. Жалко, что ли?..

Это был классический маменькин сынок, которому в детстве было дозволено все, что бы ему ни пожелалось. В возрасте двенадцати лет он беспрепятственно входил в спальню к своей гувернантке и ощупывал ее с ног до головы. По свидетельству придворного лекаря, этот милый мальчуган требовал, чтобы все родственники обоих полов любовались его эрекцией и на все лады превозносили мощь полового члена, который, как отмечал сей достойный эскулап, «поднимался и опускался подобно замковому мосту».

Его женили в четырнадцатилетнем возрасте. На брачное ложе его укладывала мать, которой он через час продемонстрировал красный от девственной крови член и отчитался о процессе дефлорации новобрачной во всех подробностях.

Новобрачная была его ровесницей. Дочь испанского короля Филиппа III Габсбурга, сыгравшая свою роль в историческом действе под именем Анны Австрийской. По свидетельствам современников, это была необычайно красивая женщина, воспетая всеми поэтами своей эпохи. И тем не менее ее коронованный супруг предпочитал обворожительной жене ее многочисленных фрейлин, мелкопоместных дворянок из дальних провинций и даже случайных пейзанок во время загородных прогулок или охотничьих празднеств.

Анна Австрийская не оставалась в долгу, вопреки расхожей версии, почерпнутой в основном из романа Александра Дюма «Три мушкетера», где она поддерживает сугубо платонические отношения с блистательным английским герцогом Бекингемом.

Согласно другим источникам, Анна Австрийская вела оживленную переписку с красавцем герцогом, а когда он приехал во Францию, встретилась с ним в городе Амьене, где, как отмечает хронист, «любезник повалил королеву и расцарапал ей ляжки своими расшитыми штанами…»

Анна Австрийская

При всем этом — что полностью совпадает с версией Дюма — Анна гневно отвергла любовные притязания всесильного герцога Армана Жана дю Плесси де Ришелье, знаменитого кардинала и воина, фактически правившего Францией вместо ее никчёмного супруга.

Ревновал ли он Анну Австрийскую? Действительно ли намеревался опорочить ее в глазах Людовика XIII? Наверное, да, но его действия были мотивированы не столько ревностью или обидой отвергнутого самца, сколько досадой на эту бездумную чету, которая свои удовольствия ставила выше интересов страны, готовой попросту расслоиться, развалиться без мощного цементирующего начала.

Ришелье, которого историк Жюль Мишле назвал «сфинксом в красной мантии», тогда решительно сместил многих наместников провинций и заменил их людьми не столь знатными, но зато мыслящими категориями государственности, а не торгашеского своекорыстия.

Столь же решительно первый министр двора пресекал рецидивы феодального своеволия поместной знати. Многие и многие из разряда «неприкасаемых» угодили если не на эшафот, то за тюремную решетку. Те из них, кто решил укрыться от цепких рук власти в родовых укрепленных замках, вынуждены были в итоге выбирать между срытием наружных стен своих феодальных гнезд и отсидкой в Бастилии.

В довершение ко всему кардинал Ришелье под страхом смерти запретил дуэли — кровавую забаву гордецов, которым было внятно сказано, что дворянин может проливать кровь только на королевской службе, и нигде более.

Конечно, недовольные ответили на эти меры целой серией заговоров, однако они, благодаря разветвленной агентурной сети трезво мыслящего кардинала, раскрывались еще на стадии своего созревания.

Король при этом занимал отрешенно-нейтральную позицию, видимо, отрабатывая прозвище Справедливый, а вот Анна Австрийская откровенно принимала сторону оппозиционеров, так что негативная реакция на ее деятельность со стороны Ришелье была вполне оправдана. Бывают ситуации, когда требуется обезвредить опасного противника, и тут уже не имеет никакого значения, красивая ли это женщина, давний приятель или даже родной брат. Иначе нужно предоставить этому противнику возможность взять верх, победить, однако на подобные мазохистские проявления имеют право разве что частные лица, но никак не государственные деятели.