Отель на побережье - Теодора Снэйк Страница 6

— А вы не бывали в рыбном ресторане в Манхассете? Там в холле есть изумительной красоты витраж с русалкой со струящимися волосами. Между прочим, чудесный ресторанчик и кормят вкусно. А кабинки отделены друг от друга стеклянными перегородками все с теми же русалками, окруженными витыми водорослями и маленькими прозрачными медузами. Жаль только, что салфетки там сиреневого цвета. Мне они всегда портили аппетит.

— Вы не любите этот цвет? А мне он кажется вполне симпатичным, — удивилась Николь.

— Честно говоря, я его ненавижу.

И Тимоти скривился, словно избалованный ребенок.

— А почему, если не секрет?

— У меня в детстве была очень вредная учительница, которая постоянно носила строгий сиреневый костюм. На всю оставшуюся жизнь с этим цветом у меня ассоциируются одни неприятности. Ну, что вы смеетесь? — притворно обиделся Тимоти. — Можно подумать, что у вас нет никаких странностей или слабостей!

— Есть, конечно. Даже не одна, а несколько. Но я вам о них не скажу. И не просите! — рассмеялась довольная разговором Николь.

— Ладно, не буду, — согласился Тимоти. — Но это нечестно с вашей стороны.

— Нечестно, — согласилась Николь и сменила тему разговора: — А что вы здесь делаете? Прячетесь от кого-нибудь?

Она угадала. То, чем он здесь занимался, вполне можно было назвать именно так.

— Прячусь? Вроде того, — кивнул Тимоти. — И мне к тому же нужно было без помех решить одну важную проблему. Здесь меня никто не нашел бы — я точно знаю. А вы не спросите, что это за проблема?

— Нет. Для этого мы с вами слишком мало знакомы, — ответила Николь.

— Тогда давайте познакомимся поближе, — предложил Тимоти, переходя к тому, что было у него на уме в данный момент.

— Как это — поближе?

— А вот так.

Он сгреб женщину в охапку и жадно приник к ее губам.

В первую секунду Николь растерялась от неожиданности, хотя вполне могла бы догадаться, к чему он клонит. Не маленькая уже! Она собралась было вывернуться из властного мужского объятия, но как-то… замешкалась. А тем временем губы Тимоти уже нашли самые чувствительные уголки ее рта.

Напористость сменилась необыкновенной нежностью, заставившей Николь позабыть о всяком сопротивлении. Она лишь успела подумать, что никогда не испытывала ничего более приятного в своей жизни. Мужчина, целующий женщину подобным образом, прекрасно знал, что делает.

Николь уже самой захотелось обвить рукой его загорелую шею, не думая о последствиях столь необычного поведения. Плюнуть на все и забыться так, как никогда не случалось прежде.

Тимоти на мгновение отстранился и заглянул в слегка затуманившиеся глаза Николь, спрашивая взглядом, может ли он продолжить. Она уперлась руками в широкую мужскую грудь и привычно спросила:

— Ты женат?

— Нет.

Если Тимоти и был удивлен вопросом, то никак не показал этого.

— Помолвлен? — продолжала допытываться Николь. — Отвечай честно. Для меня это очень важно.

— Нет, я ни с кем не помолвлен, — улыбнулся Тимоти.

Похоже, ему импонировало ее поведение. К тому, чем они собирались заняться, Николь явно относилась ответственнее его. Тимоти же было решительно все равно, замужем она или нет. Хотя раньше он старался держаться подальше от чужих жен и невест. На его долю вполне хватало женщин, свободных от обязательств. Но все когда-нибудь бывает в первый раз…

Поняв, что его не отталкивают, Тимоти не стал торопиться. Его пальцы, большие и сильные, нежно ласкали Николь. Потом к ним присоединились горячие губы.

Рубашка на ней расстегнулась, и Тимоти видел, как красивая женская грудь реагирует на его прикосновения. Они не произнесли ни слова. Между ними все было предельно просто и ясно: встретились двое понравившихся друг другу людей и собираются хорошо провести время.

Но скамья явно не была для этого предназначена. Тимоти растерянно оглянулся. Диван не выдержал бы их двоих, а пол был грязен. Тогда ему в голову пришла идея.

Он встал, сбросил на пол несколько подушек сомнительной чистоты и накрыл их тонким одеялом, под которым спал в домике. Не очень красивое получилось ложе, но другого у них не было. Тимоти повернулся к Николь, сидящей на скамье в расстегнутой рубашке, и увидел, что она одобрительно кивает. У него отлегло от сердца. Ей, как и ему, было совершенно все равно, где именно это произойдет между ними.

Николь тоже встала и, маняще улыбаясь, принялась медленно стягивать с плеч рубашку. Сбрасывая мокасины, Тимоти следил за ней горящим взором. Фигура Николь была само совершенство. В неярком свете лампы она казалась ожившей античной статуей. Тимоти тяжело дышал, но не двигался с места. Ему хотелось, чтобы она сама проявила инициативу. И в предвкушении этого пальцы на его ногах поджимались от нетерпения.

Словно угадав его мысли, Николь подошла вплотную к Тимоти и опустилась на одно колено. Руками провела по горячему животу мужчины, а затем взялась за пуговицу джинсов. Она расстегнула молнию брюк до самого конца и скользнула пальцами внутрь. Ее легкие прикосновения заставили Тимоти застонать. Он напрягся, готовый схватить женщину и бросить навзничь на одеяло, но вместо этого запрокинул голову и отдался умелым ласкам, становившимся все приятнее и нестерпимее.

Женские пальцы колдовали над телом Тимоти, то прикасаясь едва ощутимо, то вдруг сжимаясь вокруг напряженной мужской плоти. Николь тихо смеялась, наблюдая, как он безуспешно пытается сдержать рвущееся наружу желание обладать ею. Ей было так приятно прикасаться к нему, что она готова была ласкать его бесконечно. Тимоти закрыл глаза от наслаждения, его бедра слегка подрагивали.

Решив, что уже достаточно испытала его терпение, Николь одним ловким движением сдернула с Тимоти и джинсы, и плавки. Он переступил через них и легонько подтолкнул Николь к импровизированной постели. Затем глухо зарычал и толкнул посильнее. Николь упала на спину и моментально оказалась прижатой к одеялу его тяжелым телом.

Трусики были сорваны нетерпеливой рукой, вслед за этим та же рука с силой развела ее бедра, и Николь ощутила, как Тимоти входит в нее. Все происходило слишком быстро, хотя следовало признать, что она сама была в этом виновата.

Николь закрыла глаза, с разочарованием ожидая, что все будет так же, как и всегда. Но на этот раз сладкое томление и жажда еще более глубокого проникновения мужчины заставили Николь поднять бедра и обвить талию Тимоти стройными ногами. Каждое его движение заставляло ее постанывать от блаженства. Ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Однако то, что она сейчас испытывала, оказалось слишком пронзительным, слишком прекрасным, чтобы можно было выносить долго.

Николь вскрикнула, когда словно взорвалась изнутри, освобождаясь от всех прежних оков. Наслаждение захлестнуло ее, едва не утопив в бездонном море счастья.